Саша опустил козырек до упора, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. Невольное воспоминание о заказанном ему Квантришвили вызвало в памяти цепочку других воспоминаний.
Тогда, почти два года назад, весной 1994 года, ему заказали убийство Отарика. Серенький, осуществлявший оперативное руководство акцией, вел себя на редкость странно: он давал полную информацию, прикидывал возможные способы исполнения, даже возил киллера на правительственные дачи в Успенское, показывая, где живут очередные объекты – кроме Квантришвили Македонскому предстояло «исполнить» также и его друга, певца и бизнесмена, хозяина фирмы «Московит» Иосифа Давыдовича Кобзона.
И вдруг Куратор почему-то дал отбой – отдыхай, пока от тебя ничего не требуется. Саша облегченно вздохнул, но тут же разгадал причину непонятного поведения Куратора: у «конторы» наверняка он не единственный исполнитель, есть и кто-то еще.
Тогда Квантришвили «исполнил» Андрей Шаповалов, его товарищ по специальному Центру подготовки в Казахстане. Убийство имело громкий резонанс, а его исполнитель, с лихвой отработав вложенные в него деньги, сделался ненужным, и его ликвидировали хозяева.
А что, если и теперь...
– Александр Сергеевич, не волнуйтесь, все в порядке. – Голос Куратора прозвучал столь неожиданно, что Солоник невольно вздрогнул.
Лицо серенького было абсолютно непроницаемым, и лишь глубоко посаженные глаза блестели недобро и холодно.
– Ни о чем не думайте, ни о чем не беспокойтесь, – казалось, пределам проницательности Куратора нет границ. – У нас в Москве будет время – много времени. Успеете осмотреться, изучить ситуацию. Может быть, что-то к тому времени и изменится...
Ничего не ответив, Солоник отвернулся к иллюминатору. Он понял одно: человек, который ликвидирует Сибиряка, долго не проживет. Смерть «запасного» Шаповалова – тому подтверждение...
Как все-таки странно устроен человек!
Россия, Москва, аэропорт «Шереметьево-2» – международные воздушные ворота столицы с огромной, невидимой невооруженному взгляду инфраструктурой внутренней безопасности. Наверняка и у местных ментов, и у фээсбэшников, и у пограничников есть соответствующие ориентировки на «опасного рецидивиста А. С. Солоника», объявленного в международный розыск. Тем не менее приятно ступить на родную землю. И пусть тут, в России, у беглеца было куда больше огорчений, чем радости, – теперь об этом не хочется вспоминать...
Так уж, наверное, устроен всякий человек. Все скверное, что когда-то произошло с ним, быстро забывается, стирается, как надписи мелом на классной доске в школе. А хорошее, отпечатавшись в сознании, остается навсегда, навечно...
