- Чего? - спросила я.
- Можешь мне помочь?
- Чего?
- Я тебя подсажу, ты влезешь в форточку и откроешь мне дверь.
- Чего?
- Чего, чего. Чевокола. Ключ я забыл.
Я была маленькая, вертлявая худышка.
Он оглянулся как-то настороженно, когда меня подсаживал, и я решила, что он вор.
Я лезла в полной уверенности, что помогаю вору. Я даже не зажгла свет, чтобы не выдать присутствие. Я даже огляделась и прикинула, чем тут можно поживиться. Квартирка мне показалась бедной (а мне было с чем сравнивать), но кто знает, что в тайниках прячется.
Я прокралась в прихожую и отворила дверь.
Он вошел, тут же включил свет, подхватил меня, поцеловал, потащил на кухню, угостил из вазочки засохшей карамелью, хотел чаем поить, спрашивал, где живу, не проводить ли меня.
Полная разочарования, я распрощалась с ним хмуро. Конфету положила за щеку и потопала домой. Я, бродяга, куда бы ни заходила, дорогу домой находила всегда, не спрашивая прохожих.
Тетка меня поджидала. Ворчала: где тебя черти носят, по каким помойкам, опять рукав продрала. Ну и так далее. Я особого внимания никогда не обращала. Даже если она шлепнет меня, все равно внимания не обращала.
- У всех дети как дети, а у нас! Посмотрели бы родители.
Ну и посмотрели бы. А то они не в курсе.
- Да разве ты девочка? Ты черт!
Но она меня любила. Мне кажется, даже больше, чем свою родную тихоню, у которой я один раз куклу наголо обрила.
Уже засыпая, я вспомнила ту собаку. И подумала, что она наверное все наперед знала. Про "вора". И про все.
Она вообще все обо мне наперед знала".
Ганя требовал от Риммы историй, как сказок. В постели, когда Римма уже думала засыпать, мог вдруг заныть: а расскажи про то, как ты с зонтиком прыгала. Или: помнишь, как ты на рынке пули от отцовского пистолета толкала?
Он обожал, когда она рассказывала о своем детстве. Он держал ее за руку, закрывал глаза, слушал.
Как ехали за границу в шикарном поезде, а она сбежала ночью на станции. И пришлось родителям оставлять ее в Москве с теткой. "Я не хотела с ними ехать, я их не любила. Они постоянно были недовольны: мной, друг другом, проводником, погодой, видом из окна. Часто ссорились, и тогда не разговаривали друг с другом. Со мной вообще не могли найти верный тон".
Но самой любимой историей из детства Риммы была для Гани история про большую печальную собаку, знавшую все наперед.
Ганя слушал, засыпал. Римма по дыханию угадывала, что он спит, высвобождала тихонько руку.
