Я послюнявил кончик спички и вывел на стекле: «ТЕПЕРЬ ТВОЙ ГРУЗ ЗОЛОТОЙ. НЕ ПРОДЕШЕВИ!»
Выйдя из умывальника и энергично стряхивая с ладоней капли воды, я сразу же наткнулся на ногу сержанта. Опершись спиной в перегородку, он задрал ногу, поставив свой грязный ботинок на округлый бок титана, изображая шлагбаум.
– Долго сидишь, – сказал он. – Ты здесь не один. Не умеешь быстро – будешь облегчаться в своем купе.
Я сделал неопределенный жест рукой, который можно было расшифровать как раскаяние или согласие использовать свое купе в качестве отхожего места. Полагая, что воспитательный процесс на этом закончился, я вплотную подошел к ноге сержанта и постучал по ней пальцем. Сержант, однако, «шлагбаум» не опустил, а посмотрел в коридор и кивнул:
– Давай иди!
Я ожидал увидеть Влада, но из-за угла коридорного излома неожиданно появилась Мила. Сержант, дождавшись, когда она приблизится, опустил ногу.
– Не разговаривать! – предупредил он.
Мы с Милой разминулись впритирку, и ее лицо оказалось настолько рядом, что я успел увидеть свое отражение в ее очках. Я улыбнулся и зачем-то подмигнул, словно хотел сказать: не робей, все образуется. И только когда я дошел до середины коридора и поравнялся с умирающим Владом, до меня дошло, что мое послание на зеркале первой прочитает Мила, а Влад, если его отведут в туалет следом за ней, будет весьма озадачен, определяя авторство текста.
Как назло, сержант шел за мной по пятам, провожая до самого купе, и я не смог даже состроить сколь-нибудь многозначительной гримасы на своей физиономии. Влад смотрел на меня с завистью и нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
Не успел я зайти в купе, как по коридору быстро прошел Филин.
– Господа и дамы! – громко говорил он. – Прошу всех занять свои места у окон!
Я мысленно чертыхнулся и снова вышел в коридор. Филин, на мгновение остановившись у купе Леси, с силой ударил ногой по перегородке.
– Не заставляйте меня повторять! – сказал он и пошел дальше, всякий раз ударяя кулаком по двери каждого купе.
Следом за мной в коридоре появилась Леся. Она приветливо кивнула мне и, с трудом подчиняясь, бочком встала у окна, скрестила ножки и, поднеся к лицу маленькое круглое зеркальце, занялась своей прической. Затем вышла Регина и без выкрутасов прислонилась грудью к шторе.
Филин гонял сквозняк по коридору. Теперь он шел в мою сторону и говорил по радиостанции:
– Все время сиди на полу и голову не высовывай. Машинист пусть наденет фуражку, а руки опустит на рычаги. Не позволяй ему притормаживать, даже если они откроют огонь.
