Мирина прислонилась к кухонной стойке.
– Я знаю, что тебе не нравится, как мы здесь работаем, Сюзанна, – Мирина казалась усталой. – Но мне, действительно, надо остаться с Нией наедине.
В окно Нии было видно, как через автостоянку трусцой пробежал Леонард, на секунду остановился, поздоровался с Моравио. Он прервал сдержанную, но не лишенную горькой иронии беседу, сразу лее отдавая команды:
– Через пять минут сцена бракосочетания. Ния, мне надо поговорить с тобой, – он вырвал у Мирины папку. – Я сам все сделаю, – объяснил он жене.
Мирина вышла.
– Сюзанна, – сказал Леонард, – выйдите, пожалуйста. Всего на две минуты.
– Меня просили остаться.
– Кто?
– Мой клиент.
– Это правда, Ния?
Интересно, что же она собой представляет? Канат в гнусном состязании по перетягиванию? Когда она заговорила, голос звучал хрипло:
– Подожди возле двери, Сюзанна. Все будет хорошо.
Сюзанна поджала губы, медленно вылила остатки кофе в крошечную раковину.
– Ния, если тебе понадобится, я буду прямо за дверью.
Она вышла, прихлопнув дверь. Леонард закатил глаза.
– Я ничего не могу сказать, – произнес он.
– Хорошо, – ответила Ния.
– Уверен, что она очень способствует твоей карьере, – с иронией в голосе добавил он.
– Да, Леонард? Говори, что случилось. Я слушаю.
В трейлере было душно. Вороны на деревьях оглушительно орали. Жесткие листья дребезжали на ветру. Леонард открыл папку с записями, просмотрел их, потер подбородок, взглянул на Нию, изучая выражение ее лица, как она любила его когда-то! Он приходил к ней доброжелательный, уверенный, сильный. Мальчишки ее возраста казались такими глупыми и пустыми. Ния глубоко вздохнула. Как может человек казаться таким открытым, а, в конечном счете, оказаться настолько замкнутым, что невозможно понять его суть? Она впустила его в свою душу так глубоко, как только могла. Как друга, а не любовника. Мысленно она пыталась добиться ответа на вопрос:
«Ты хочешь причинить мне зло?» Она пыталась понять правду.
– Ты настолько спокойна, Ния, Ты кажешься… – он сделал паузу. – Я никогда не видел тебя такой открытой…
– Я не открыта, – прошептала она, – я полна секретов. Возможно, я ненавижу тебя.
Они смотрели друг другу в глаза. Она первой отвернулась. Так было всегда.
– Хорошо. Если сейчас ненависть тебе необходима.
Она кивнула. Потом превратилась в Кристину. Снова пристально взглянула на него, меняя выражение глаз. Опустила вуаль. Он знал, что она меняется мгновенно, и улыбнулся.
– Прекрасно, – именно такие мгновения он любил, когда она «уходила». Она держалась как птица на тонкой ветке. Одновременно она и не она.
