Хотя плац для экзекуции и находился футах в пятидесяти от окошка, разыгравшееся воображение Крега рисовало ужасающие картины. Он как зачарованный смотрел на «кошку» в руке Каллена. Казалось, каждый из девяти «хвостов» угрожающе шевелился. В отличие от других надсмотрщиков, мастеров своего дела, Каллен довольствовался лишь тремя узлами на каждом «хвосте», ибо заметил, что при частых ударах плетью с пятью или большим количеством узлов жертва страдает меньше. Сострадание же отнюдь не входило в число добродетелей этого тюремщика. Итак, всего три узла на каждом «хвосте», и удары он наносил с ленивой неторопливостью игрока в крикет.
Крег, вздрогнув, схватился за прутья решетки. Он смотрел, как плеть вновь и вновь разрезает воздух. Каждый раз, когда плеть обрушивалась на обнаженное тело заключенного, раздавался очередной возглас Каллена:
– Один! А сколько еще впереди!..
Раскаты его гнусного смеха заполняли весь двор.
– Господи! – выдохнул Крег, когда на белой спине, как по волшебству, появился кровавый узор, чем-то напоминавший нотную запись.
Крег спрыгнул с подоконника и заткнул уши, чтобы не слышать душераздирающих воплей. Такую мучительную боль, видимо, даже трудно себе представить, ее можно испытать лишь на собственном опыте. И завтра утром – его очередь. Колени у него подогнулись, и он бессильно опустился на грязный соломенный матрас в углу камеры. Из всех пор его тела сочился пот, и у него было такое чувство, будто ноги у него отнимаются. Закрыв глаза и прижав руки к груди, Крег впервые в своей жизни помолился:
– Смилуйся надо мной, о дорогой Господь. Даже если ты считаешь меня недостойным своей милости, молю тебя, даруй мне смелость и силу выдержать все предстоящие мне муки, как подобает мужчине. Благодарю тебя, Господь.
Посреди ночи он, вздрогнув, проснулся. В кромешной тьме камеры светилось лишь небольшое оконце. И что-то заставило Крега встать и подойти к нему. Как и во все ясные ночи, небо было густо усыпано звездами, такими яркими, что казалось, они находились совсем рядом. Вдруг он увидел прямо над головой четыре гигантские звезды Южного Креста. Крегу показалось, будто их пульсирующий свет наполняет его теплом, спокойствием, какой-то целительной силой, пронизывает каждую клеточку его существа. Он был убежден, что это знак, поданный ему Всевышним. Внезапно успокоившись, он пал на колени и, сжав руки, стал молиться:
– Верю тебе, Господь, верю всем сердцем. Не на свой слабый разум я уповаю, а на твою помощь. Признаю тебя, Господь, признаю во всем твоем величии и знаю, ты сумеешь направить мой путь.
