– Совсем нелегко отключить системы связи.
– Сейчас нелегко. Сейчас – одна столица и все линии связи сходятся к Москве, но скоро будет запасная подземная столица в Жигулях… Один вождь на две столицы. Скажи, Дракон, предусмотрел ли товарищ Сталин какой-то предохранительный механизм, чтобы не позволить заговорщикам воспользоваться одной из столиц в его отсутствие.
– На эти вопросы я не отвечаю.
– Тогда этот вопрос я задам товарищу Сталину.
– Эй, девочка, ты рискуешь… Товарищ Сталин занимает пост Генерального секретаря уже шестнадцать лет. За эти годы ему никто вопросов не задавал.
2
В Москве – липкая духота.
Нечем в Москве дышать. Москва ждет грозы. Москва жаждет очищения.
Необычная обжигающая жара разлилась над Москвой, проникла во все закоулочки, выжгла чахлые деревца. Истоптал траву народ московский. Пыль в лицо.
А в кабинет Народного комиссара внутренних дел, Генерального комиссара государственной безопасности Николая Ивановича Ежова жара доступа не имеет. Старый прием: с раннего утра, еще до восхода солнца, надо плотными тяжелыми шторами закрыть все окна. И не только в кабинете, но и во всех коридорах. Жара сквозь толщу стен не проникает – она проникает сквозь окна. Жара раскаляет все внутри. Но стоит окна плотно завесить… Вот почему во всех жарких странах окна ставнями решетчатыми закрывают – не пустить прямые лучи солнца внутрь. Вот и весь секрет. Так и в поездах. Довелось Николаю Ивановичу исколесить Россию. Тот же рецепт: если в жаркое время во всем вагоне с самого утра закрыть шторы, и так вагон весь день держать в полумраке, то он не раскалится внутри. И сохранится прохлада.
Говорят, в Америке придумали машину в окно. Внутрь той машины набивают лед, работает вентилятор и гонит горячий воздух через лед, воздух охлаждается и холодная струя попадает в комнату. Лед в машине тает, и вода через трубочку сбрасывается в канализацию. Как только весь лед растаял, нужно новую порцию зарядить, и снова включай вентиляторы. Надо бы такую машину заказать в Америке. А сейчас пока шторы спасают. Они закрыты. Только в уголках, где шторы неплотно к стенам прилегают, чуть брезжит свет.
Прошел Николай Иванович Ежов вдоль стола. Пять минут от одного края до другого. И пять минут – назад.
Прошел туда мимо пятиметрового портрета. Прошел назад мимо того же портрета. На портрете – человек в сапогах, в солдатской распахнутой шинели, в зеленом картузе.
3
– Товарищ Сталин. Она намерена задать вопрос.
