Но Каркуша не слушала его. Взгляд ее застилали слезы. Почему Вероника ее обманула? Как она могла плюнуть ей в душу, за что? Зачем ей понадобилась эта глупая ложь? В конце концов, Вероника могла бы сказать, что не хочет говорить, кем работает ее мама. Каркуша бы не стала настаивать. Это было бы в сто раз честней и благородней… Но наплести с три короба, и ради чего? Почему-то сейчас Каркуша чувствовала себя оскорбленной до глубины души. Возможно, обида воспринималась ею так остро еще и оттого, что сама Катя просто органически не переваривала ложь и никогда, вернее, почти никогда к ней не прибегала. Слова «вранье» и «предательство» являлись в понимании Каркуши синонимами.
Кирилл догнал Веронику, когда та уже готова была запрыгнуть на подножку автобуса, и только громкий, полный отчаяния крик заставил девушку остановиться.
– Куда ты собралась? – Кирилл схватил ее за руку.
– Пусти! – потребовала Вероника, почувствовав в запястье острую боль.
Кирилл разжал пальцы.
– Что там у вас случилось? Ты так резко убежала… А с этими, – он кивнул головой в сторону оставшегося у них за спиной дома Кати и Артема, – бесполезно разговаривать. Вы что, поссорились?
– Ни с кем я не ссорилась. Тебе Артем что, не рассказал про журнал? – Вероника пытливо вглядывалась в лицо Кирилла, пытаясь понять, правду он говорит или нет.
– Какой журнал? – совершенно искренне удивился Кирилл, пускаясь в торопливые объяснения: – Короче, мы сидели на кухне, пиво пили, потом Артем вдруг вскочил как ужаленный и заорал: «Вспомнил!» – и умчался куда-то. Я один остался. Сижу думаю, надо пойти посмотреть, что там произошло, потом слышу, дверь входная хлопнула, я выбегаю в прихожую – пусто, бегу к ним. «Где Вероника?» – спрашиваю. «Убежала», – отвечают… Ну, больше я ничего выяснять не стал… Помню только, сестра Артема что-то такое выкрикнула, что ты ее будто бы обманула. Вот я и решил, что вы поссорились… – И тут, совершенно не к месту, расплывшись в радостной улыбке, Кирилл спросил: – Хорошо, что ты не успела уехать, верно?
Вероника опустила смущенный взгляд. В эту секунду она снова ощутила почти непреодолимое желание нарисовать его портрет. Безотчетно девушка сунула руку в задний карман джинсов: листок был на месте. Понимая, что в ближайшие часы ей вряд ли представится возможность осуществить задуманное, Вероника тяжело вздохнула.
– Значит, и правда поссорились? – неверно истолковал ее вздох Кирилл.
– Ну, вроде того, – печально улыбнулась Вероника. – Я сама во всем виновата. Понимаешь, Катя меня пригласила… Мы ведь с ней только вчера познакомились… Она мне доверяла, а я повела себя как последняя сволочь.
