– А место, куда принести деньги, они тебе не называли?
– Нет, – вздохнул Красимир. – Писульку это подбросили на крыльцо и придавили камнем.
– Значит, будут действовать через посредника, – сделал вывод Карочей. – Сколько ты готов заплатить за возвращение жены? Только давай без пустых угроз. Оторвать головы похитителям мы всегда успеем, но сейчас нужно выручать Ярину.
– Пяти тысяч у меня нет, – глухо сказал Красимир.
– А сколько есть?
– Три с половиной наскребу.
– Ладно, – махнул рукой Карочей, – попробуем обойтись этой суммой. В крайнем случае, я от себя добавлю. И не благодари меня. Тут ганская честь задета.
Красимир, глядя на такое благородство скифа, даже слезу уронил в кубок с вином. Все-таки недаром же говорится, что друзья познаются в беде. Ну кто бы мог подумать, что хамоватый скиф, которого Красимир терпеть не мог, проявит столько сочувствия к его горю? Гану Красимиру уже перевалило за пятьдесят. Первая жена его умерла два года назад, дети выросли, и прекрасная Ярина была единственной его отрадой. О деньгах Красимир почти не жалел. Скоро предстоял большой военный поход, который должен возместить все его потери.
– Да уж, – согласился с Красимиром Карочей. – Русалания – лакомый кусок, а там и путь на Киев окажется открытым.
– Думаешь, каган будет воевать с князем Яромиром? – насторожился ган, имевший в стольном полянском граде многочисленных родственников.
– Воевать не будет, а дань удвоит, – уверенно сказал Карочей.
– Ну это уж как водится, – легко согласился со скифом Красимир. – Ничего, Киев – богатый город – заплатят.
– Так я попробую поискать нужных людей?
– Ищи, ган Карочей, на тебя вся надежда.
Вдохновленный столь лестным о себе мнением гана Красимира, а также в предвкушении большой добычи, составляющей умопомрачительную сумму почти в тридцать тысяч денариев, Карочей птицей полетел к Бахтиару. Оставалось-то всего ничего: передать плененную Ярину ее озабоченному мужу, благо денежки с него уже были получены под честное благородное слово, а потом бежать к беку Вениамину и вытрясать из него остальное серебро.
Бахтиар встретил Карочея с постным лицом. Скиф не придал этому особого значения – мало ли какие неприятности могут приключиться у человека, занимающегося столь непростым промыслом. Ему важно было убедиться, что с ганшей Яриной ничего не случилось.
– Спит она, – успокоил его Бахтиар. – Жива-здорова. Что ей сделается? Да ты садись, ган, в ногах правды нет.
– Что значит, правды нет? – насторожился Карочей, и ладонь его легла на рукоять кривого меча. – Ты что, шутить со мной вздумал, вор? Мои мечники в двадцати шагах отсюда, спалить твою халупу им труда не составит.
