Он чуть ослабил руку, сжимавшую ей голову, а на спину ей, поддерживая, легла его огромная ладонь. Потом рука его двинулась вверх и вниз по ее боку, лаская, успокаивая ее. Он отпустил ее руку и положил себе на грудь, на раскрасневшуюся кожу у себя над сердцем. Она отдернула руку, но он терпеливо поймал и вернул ее на то же место, гася вспышки ее невинности своими губами. На этот раз она не отдернула руку. Пальцы ее сжали вьющиеся на его груди волосы, задрожали, потом снова сжали их. Стон прервал его поцелуй.
- Милая,- прошептал он ей на ухо, проведя по нему кончиком языка. Ее ответный стон коснулся его щеки.
Его другая рука продолжала ее изучать. Он положил руку ей на грудь, обвел пальцами сосок, сжавшийся от холода и нервного напряжения. Он мял эту возвышенность своей ладонью, тепло, старательно, нежно, пока возлежавшая у него на коленях женщина не растаяла, не стала мягкой и податливой. Вознагражденный за свои усилия, Уильям еще раз нежно коснулся ее и двинулся дальше. Округлость ее талии говорила о правильности его первого и поспешного суждения, а твердый живот дрогнул, когда по нему скользнули его пальцы. Мокрая материя юбки собралась у колена, и рука его нетерпеливо коснулась ее икр. Как только пальцы прикоснулись к коже, дыхание его перехватило, она вздрогнула, дернулась, вырываясь из летаргического сна. Словно волшебник, Уильям это почувствовал и снова овладел ее устами, возвращая ей радость прикосновения его губ, а рука его тем временем скользнула вверх по шелковой глади ее ног. По дороге в рай.
А рай был так близок, так близок.
Ледяная вода окатила ему спину и внезапно вернула его на землю. Две сильные руки отпихнули его, схватили девушку под мышки, выдернули из его объятий и оттащили туда, где он не смог бы ее достать.
Уильям вскочил на ноги в гневе. Только слепота сдерживала его от того, чтобы броситься в ответную атаку.
Его негодующий рев мог бы напугать слабых женщин, но Мод не была такой.
- Вы что, с ума сошли, лорд Уильям? Да как вы могли наброситься на даму на глазах у служанок?
Он снова взревел, онемев от ярости. Потом его разум вернулся к нему, и он прокричал:
- Наброситься? Наброситься? Все, что ей требовалось сказать, так это "нет", и я отпустил бы ее. Хвала нашей милой Святой Спасительнице, леди Сора, это благодаря вам на меня излилась холодная вода?
Сора, вымокшая и дрожащая у огня, откликнулась:
- Можно и так сказать.
Высвобожденный из оков молчания, ее голос дрожал, его гнев тоже постепенно затихал.
