– А страшно было? – спросил я.
– Не сладко, – согласился Степан. – Два дни сражения продолжались. Потом ушли.
Когда я собирался уезжать из Петербурга, фронт был еще далеко. Теперь он уже отрезал меня от Елены. На последней станции – дальше шли только воинские поезда – я провел несколько дней, не зная, что предпринять. Я ночевал в теплушке на запасных путях, бродил среди паутины рельсовых путей, ходил за молоком в соседнюю деревню, разговаривал с красноармейцами. Нужно было переходить фронт, но я не знал, как это сделать. Станция была запружена военным людом. В станционных комнатах трещали телефонные звонки и стучали телеграфные аппараты. Все время проходили воинские эшелоны, теплушки с солдатами, с зарядными ящиками и повозками, прикрытыми брезентом. Вдали, около маленького леска, дымился серый бронепоезд, и днем можно было разглядеть на нем мотающийся на ветру красный флаг. Иногда в открытое окно теплушки неожиданно высовывалась розовая морда молодой лошади, точно поинтересовавшейся узнать, где она находится. В больших лилово-черных глазах можно было ясно прочитать изумление.
По другую сторону вокзала находилась грязная, заваленная навозом площадь и тянулся скучный, как долгая болезнь, поселок. Несколько чайных с уцелевшими старорежимными вывесками были вечно набиты красногвардейцами, которые пили там чай, вынимая прямо из карманов грязные кусочки сахара. Иногда и я отправлялся в поселок в надежде что-нибудь узнать о дороге в Должаны.
– Александр Андреич! – окликнул кто-то меня.
Я обернулся с некоторым страхом, так странно было встретить здесь знакомых. За мною стоял Гребнев, мой знакомый по Петербургу.
– Вы какими судьбами сюда попали? – спросил меня Гребнев, сверкая зубами, как деревенская молодка.
– Да вот… командировка, – промямлил я. – А вы, что же, воюете? – спросил я, в свою очередь.
– Да… мобилизовали, – показал он на кобуру.
Не сговариваясь, мы пошли в сторону от поселка по дороге, уходившей в поля. Там мы разговаривали более откровенно, и все кончилось тем, что он дал мне адрес своего родственника в Н., откуда легче было перейти через линию фронта, так как военные действия происходили главным образом вдоль железнодорожных путей.
Наше путешествие проходило без всяких приключений. Степан дремал с вожжами в руках. Никто нас не остановил, никто не спрашивал наших документов, и было уже совсем темно, когда мы приехали в Дворницы – так называлась деревня, где жил Степан, и где мне нужно было переночевать.
