Мои доводы окончательно убедили Людвига. Было решено, что погружение состоится через неделю – за это время изобретатель подготовит батисферу, закупит кислород и натронную известь.
Дни перед погружением тянулись утомительно долго. Ожидание вконец измотало меня. Я перестал бывать на пляже: рисовать мёртвых рыб, когда скоро мне предстояло увидеть их в родной стихии, казалось глупым. К тому же нашествие, по непонятным причинам, пошло на убыль. Уже в четверг Густав нашёл всего-навсего десяток топориков и светящихся анчоусов, что не шло ни в какое сравнение с прошлой неделей.
Оставив рыб, я снова стал следить за Северином, дабы понять, какую роль он играет в этой истории. К сожалению, доктор не спешил выдавать свои тайны. За неделю я видел его лишь дважды, когда приезжали новые машины с камнями. К этому времени гора известняка была уже выше моего роста. Северин не делал особого различия между камнями разных партий. Всё ссыпалось в общую кучу, и только несколько самых крупных образцов доктор унёс в дом. Если нашествие устроил Северин, то причину надо было искать именно среди его булыжников, но я, признаться, не видел никакой связи. В один из вечеров я даже стащил несколько камней из кучи и дома изучил их со всей внимательностью. Стоит ли говорить, что я так и не нашёл ничего необычного?
Мучавшие меня кошмары приутихли, а после двух спокойных ночей я решил было, что они вообще прекратились. Однако я поспешил – в ночь перед погружением они вспыхнули вновь с неожиданной яркостью.
Весь вечер я не находил себе места. Томительное ожидание мешало сосредоточиться. Бумага, краски, карандаши и кисти лежали на столе, готовые к предстоящему приключению. Я то и дело перебирал их, проверяя, всё ли в порядке. Чтобы чем-то себя занять, я попытался упорядочить свои рисунки, но бросил это дело на середине. Пробовал читать, но отложил книгу на второй странице. В результате мне ничего не оставалось, кроме как отправиться спать.
Но сон не шёл. Завернувшись в одеяло, я представлял погружение, выдумывая самые невероятные встречи и ситуации. Я почти видел огни рыб, проносящихся за толстыми стёклами иллюминаторов, оскаленную пасть рыбы-дьявола, полёт гигантского ската и кошмарного адского вампира. Истории Биба и Маракота, Кусто и Аронакса перемешались в моей голове, и я уже не мог отличить фантазии от реальности.
Я так и не понял, когда уснул. Просто в какой-то момент вдруг осознал, что на самом деле нахожусь под водой. И что я не человек. Сильное, закованное в твёрдый панцирь тело доисторической рыбы рассекало тёплые воды девонского моря. Нас было много. Я не мог повернуть голову, но знал что рядом сотни, тысячи таких же безымянных рыб – ибо время ещё не пришло, и никто не дал нам имён. Мы кружились в ослепительных лучах солнца четвёртого дня.
