– Отлично, – Артем, как всегда, поддержал его инициативу. – Куда поедем за девчонками? В «Дягилев»?
– Там сложно найти ту, которую я еще не пробовал, – скривился Давид. – А что если подснять кого-нибудь прямо здесь?
– На улице? – Артема так и перекосило. – С ума сошел? С уличной девкой можно нарваться на неприятности.
– А ты предохраняйся – и неприятностей не будет.
– Я имею в виду неприятности другого рода, – усмехнулся Артем. – В «Галерее» и «Дягилеве» хотя бы все холеные, обработанные, готовые в койку. А случайные девчонки… Вдруг она забыла себе что-нибудь побрить? Вдруг у нее на ногах лак облупился? Я с такими не могу.
– Дурак ты, Тема, – подумав, ответил Давид. – Поступай как знаешь, но мне хочется непредсказуемости. Приключения. Надоели прилизанные тетки без лица и возраста. Надоело гадать, от природы у нее гладкий лоб или там ботокс и золотые нити. Надоело, что она ложится на спину, а груди продолжают торчать вверх, как мячи для ватерполо. Хочу обычную девчонку, свежую, новую. Пусть она даже не знает, кто я такой, хотя в Москве это маловероятно. Конечно, она не должна быть проституткой. Так, легкомысленной давалочкой. А я уж ее не обижу. Вот хотя бы… Хотя бы вон ту, в зеленом платье.
– Которую? – Артем прижался носом к стеклу.
Девушка в нарядном – слишком нарядном для праздных прогулок – дешевом платье медленно брела по бульвару. Ей было не больше двадцати лет. Довольно миловидная шатенка, густые, не знавшие краски волосы плавными волнами спускались на незагорелые плечи. Вечернее платье, расшитое бисером и стеклярусом, смотрелось на ней как-то неуместно. Тем более что ее ноги были обуты в стоптанные рыжие мокасины, из которых кокетливо выглядывали – вот пошлость! – белые тоненькие носки. А на ее плече болталась необъятная потертая сумка. Однако фигурка ее была точеной – тонкая талия, широкие бедра, длинные стройные ноги; а лицо – вполне симпатичным. У нее был высокий лоб и большие карие глаза.
– Странная какая-то, – засомневался Артем. – Чего это она так одета?
– Ищет приключений, вот и нарядилась, – хохотнул Давид. – А мордашка у нее ничего. Не Наталья Водянова, конечно, но на сегодня сойдет, – и, наклонившись вперед, Давид решительно скомандовал водителю: – Притормози здесь!
Настя не сразу обратила внимание на тот автомобиль. Всего за десять часов Москва научила ее абстрагироваться, уходить в свою раковину, отгораживаться от ненужной внешней информации. Еще утром она изумлялась равнодушию москвичей, их фирменному взгляду, устремленному в никуда. Никто не смотрел никому в лицо. Всем было друг на друга наплевать. Каждый как ни в чем не бывало спешил по своим делам, игнорируя встречных прохожих. Этих людей было невозможно удивить. То, что ей казалось как минимум странным: аляписто накрашенные нищенки в пышных цыганских юбках, ярко одетые подростки на роликах, ретроавтомобиль, проехавший по Тверской, длинногие красавицы, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала, – было для них всего лишь обыденностью, частью ничем не примечательного дня.
