точнейшее исполнение пылью практической боевой команды!
– Ага… – удовлетворенно кивает в ответ морпех, покусывая губу. – Я, кажется, начинаю понимать принцип, сэр. «Бессмысленная» муштра на плацу, не так ли?
– Что именно вы имеете в виду?
– Да так, знаете ли… воспоминания боевой молодости. Какую ненависть вызывали подчас сержанты, натаскивавшие нас выполнять синхронно команды на плац-парадах! Зато – какая слаженность действий роты вдруг появлялась потом в полевых учениях и в бою!
– К-хм… интересная аналогия. А вы, генерал, – философ… Но я согласен. Ведь по большому счету и люди также… не более, чем умная пыль!
– Однако мы увлеклись, – повышает голос человек в штатском, оглядывая аудиторию. – Оставим теоретизирование и вернемся к текущей практике. А то рискуем пропустить наиболее интересное.
Мир на экране уже не напоминает более игровую доску. Квадраты цвета ружейной стали все более теряют форму и расплываются… и, наконец, они срастаются воедино.
И вновь до самого горизонта простирается монотонное серое полотно, не балующее теперь даже и малейшим разнообразием.
Его поверхность оказывается совсем ровной. Как зеркало. Но – не отражающее ничего…
Но это длится лишь миг. По курсу вдруг возникает стремительно увеличивающаяся вогнутость. И самолет вздрагивает.
– Набрать высоту, кретины! – взрыкивает человек в штатском. Конечно, эта его сентенция адресована не присутствующим в салоне, а экипажу пилотов, и передана ему по бортовой рации.
Машина поднимается резко вверх и выравнивается. И снова делается видна впадина, но видимый размер ее не уменьшился, как следовало бы ожидать в результате удаления борта от нее в высоту.
На самом деле провал стремительно увеличивается и углубляется. Он сверху предстает подобием диафрагмы, крутящейся… а в следующее мгновение – копией водоворота Мальстрем, воспетого Эдгаром По.
– Вы видите зарождающийся тайфун, – комментирует человек в штатском. – Его рождение провоцирует и его жизнь поддерживает боевой танец, который с завидным усердием и согласованностью исполняется частицами умной пыли. Но, главное, это есть управляемый тайфун. Думаю, что теперь «практическое значение» не требует комментариев. Тем более, – продолжает он, – что мы сейчас убедимся воочию в эффективности ее действия.
Два нижних угла экрана вдруг заволакиваются клубами дыма, подсвеченного огнем. Салон летящего самолета несильно вздрагивает. На лицах некоторых прочитываются тревога и беспокойство. У остальных – лишь легкий намек на оные.
