– Понимаешь, в Новосибирске был такой биолог, академик Белов или Беляев, не помню. Вот он провел эксперимент. К нему обратились звероводы, которые пытались разводить красную лисицу. Но она, падла, очень агрессивна. И он решил вывести популяцию послушных лисиц. Взял и убрал из стада, ну, из стаи, самых активных. И думал, что в следующем поколении проведет ту же селекцию. Уничтожит непослушных и снова выведет потомство от оставшихся. И так раз пять или шесть.
– Ежу понятно, селекция! – заявил Мишка, икнув на последнем слове.
– Понятно. Ежу, может, и понятно, а вот что получилось у академика, слышал?
– Никогда, – снова икнул приятель.
– А вышло у него так, что уже со второго поколения лисичек можно было спокойно разводить в зверосовхозах. И не потребовалось никаких пяти поколений. Вырезал из общества самых активных, и порядок – коллектив будет послушен веками. Понял?
– Ты, конечно, не лисиц имеешь в виду, а чеченцев, – задумчиво ответил Мишка и икнул, – я же понимаю, к чему ты клонишь. Но вот посуди. Их Иосиф Виссарионович истреблял, и что? Опять воюют, понял? А уж там два-три поколения есть. Может, этот пример с лисицами не подходит, а?
Леня задумался над аргументом друга и разлил по рюмкам. Выпили. Взяли пальцами из тарелки капусты. Закусили. Пока Леня собирался с мыслями, чтобы ответить, Мишка заявил:
– Все, старичок. Звоню жене, буду первый раз в жизни говорить правду. Где трубка?
Телефонная трубка была найдена и вручена Мишке. Он потыкал в кнопки непослушными пальцами, сбился, потыкал снова, подождал и сказал в дырочки:
– Привет. Это я. Вот ты знаешь про красных лисиц?.. Нет, не заплатил. Завтра заплачу. Нет, не истратил. Погоди. Ты мне скажи, ты слышала про красных лисиц? Чего-о-о? Ну, ты, в натуре. И не на кафедре, я оттуда давно ушел, я у Леньки… Хорошо, я скажу, что ты ему оборвешь. Почему не орать? Зачем мне скрывать от друга восторженные отзывы моей жены?.. Ладно. Да. Скоро приду. Хорошо. Хорошо. Хорошо. Обещаю. – И трубка была положена.
– А чего ты в конце отчета трижды сказал «хорошо»? – заинтересованно спросил Леня, разливая.
– Умоляла больше не пить. Трижды. Я обещал.
– Отлично. Обещания нарушать – последнее дело. Дал слово – держи. Я выпью тогда обе рюмки.
– Иди ты, – возмутился приятель, – что я, не умею бросать слов на ветер?
И они в тишине выпили по паре рюмок и закусили. А потом Ленька вспомнил о разговоре с учительницей и попытался изложить Мишке свои мысли. Получалось как-то сбивчиво. Мишка слушал, перебивал, непонимающе крутил головой, слушал дальше и, наконец, заявил:
