— Скажите, это оружие находится в вашем распоряжении?
— Да, в моем. Оно хранится в абсолютно недоступном месте.
— Как вы сами расцениваете такое положение, когда оружием, своей мощью превосходящим ядерное, распоряжается один человек по своему усмотрению? Почему вы не передадите его государству, международной организации или какому-нибудь другому официальному органу?
— Вот именно — почему? — Тамура хватил кулаком по столу. Несколько микрофонов скатилось на пол. — Господа, в этом вся суть проблемы! Я, Дайдзо Тамура, до сего момента всеми силами охранял это оружие, чтобы оно не попало в лапы подобных «официальных органов». Как только оружие станет собственностью какой-либо официальной организации, оно немедленно превратится в инструмент для осуществления эгоистических целей этой организации. Тогда прощай мечта о мире и спокойствии. Вспомните историю открытия атомной энергии. Разве то, что должно было принести благоденствие и процветание всей планете, не стало нашим постоянным кошмаром? Именно поэтому я, недостойный Дайдзо Тамура, решил противопоставить себя моей стране и всему миру. Да, я — частное лицо и как частное лицо буду держать в своих руках это новое оружие.
Речь Тамуры то и дело прерывалась вопросами и репликами, но он довел ее до конца.
— Да что вы заладили — оружие, оружие! — громко выкрикнул кто-то. — А где оно, это оружие? Существует ли на самом деле чудо, о котором вы тут разглагольствуете?
— Сомневаетесь? — Тамура вскинул голову и бросил величаво-насмешливый взгляд в ту сторону, откуда раздался выкрик. — Что ж, пока вам придется потерпеть. Но недолго. Очень скоро все увидят эффект нового оружия. Господа иностранные корреспонденты, прошу вас незамедлительно передать мое заявление прессе ваших государств. Я, Дайдзо Тамура, частное лицо, возвещаю всему миру: начиная с сегодняшнего дня, с этого часа, с этой минуты, все взрывчатые вещества на всем земном шаре, включая термоядерное оружие, больше не действуют!
Сделав это заявление, Дайдзо Тамура так и не изменил своей позы. Иностранные корреспонденты на мгновение замерли, потом все как один разразились дружным смехом.
Что ж, реакция вполне естественная.
После знаменитого феномена звукового вакуума прошло уже достаточно много времени. Острота впечатления притупилась. Человек, какое бы потрясение он ни испытал, постепенно о нем забывает. Не зря гласит пословица: «Проглотив горячее, забываешь, как было горячо».
