На четвертой планете | страница 9
Ул Кворн распахнул мантию, поглощая, втягивая, впитывая невиданную жидкость, выделяя каждой клеточкой море энергии. Пришел его час!
Эмбриональная плазма разбухла, хромосомы разделились, образовался зародыш, который тут же отделился от тела Кворна. Он воспроизводился!
Сквозь плотный туман наслаждения, окутавший его, настойчиво пробивалась какая-то частичка сознания. Ул Кворн чувствовал этой частичкой, что происходит нечто страшное, непоправимое, что даже его нормальная реакция на хорошее питание - Воспроизведение - и та здесь выглядела как-то фальшиво, неестественно. Но ему было на все это наплевать.
Тысячи раз он, проползал свой маршрут от экватора к полюсу в поисках паршивого мха, крепчая и омоложаясь с каждым хорошим годом и страдая и старея - с плохим. Он врос в эту землю, он стал рабом суровой жизни и неласковой природы. Но сейчас все это полетело в тартарары.
Он буквально купался в свободе и наслаждениях. Должно быть, именно Так и жили в давние времена члены Фолька. Они не тратили Всю свою жизнь на поиски пищи, они имели достаточно свободного времени для того, чтобы думать о чем-то неизведанном и мечтать, а затем - воплощать свои мечты й замыслы в реальных делах: в городах и машинах, в полетах к лунам, солнцам, к ночным звездам. Впрочем, это было так давно.
Ул Кворн полностью расслабился, ощущая, как его старые клетки отмирают и покидают его тело, а их место занимают новые - крепкие и упругие, которые тут же начинают делиться. Он рос и тяжелел. Он омолаживался.
Его молодые клетки, питаемые небывалым количеством пищи, позволили Кворну забраться в такие тайники памяти, о которых он даже и не подозревал, возвращая его к истокам возникновения расы, восстанавливая шаг за шагом, всю генетическую память, которую заложили в него предыдущие поколения. Некоторые вещи вспоминались крайне смутно, другие воспоминания были яркими и свежими, словно они только и ждали того момента, чтобы всплыть в сознании Ула Кворна. И вот он, этот момент наступил. Все, что для него было нужно - это наличие чудесной пищи и отсутствие тех уродливых условий жизни, в которых раньше прозябал Ул Кворн.
Оторвавшись от грязи и мха, переполняемый воспоминаниями, только сейчас он смог понять, каким был раньше его Фольк и каким он стал теперь, насколько иссох разум и изуродовались тела его соплеменников за столетия приспособленчества к постоянно усложняющимся жизненным условиям. Жалость и негодование захлестнули Ула Кворна.