Наталья отключилась, даже не дослушав моего «спасибо», а я так и застыл с открытым ртом, к удивлению Рыкова, только что закончившего свой разговор с Кузнецовым.
– Александр Михайлович отправился в свой загородный дом, – поделился со мной Олег. – Обещал соблюдать осторожность.
– Черта лысого он будет соблюдать осторожность, – со злостью выдохнул я. – Он выстрелит в Чернова сразу, как только его увидит. А наше с тобой предупреждение будет его оправданием. Ты знаешь, где находится этот дом?
– Приблизительно, – пожал плечами Рыков. – А что случилось?
– Едем немедленно. По дороге все расскажу.
Гнал я на очень и очень приличной скорости, чем, кажется, встревожил наше заботливое ГИБДД, вздумавшее с благими, разумеется, целями составить мне почетный эскорт. Догнать меня они не догнали, но на хвосте висели цепко. Рыков несколько раз обернулся назад, а потом связался с кем-то по телефону. Что и кому он сказал, я не разобрал, занятый собственными мыслями, но эскорт отстал, удовлетворенный, видимо, объяснениями капитана милиции.
– Во всем виноват Костя.
– Почему?
– Гальцев с Кривоносом вправе были рассчитывать на благодарность человека, которого они прикрывали на суде. Конечно, он мог, продав картины, рассчитаться с ними деньгами. Но, во-первых, картины, находящиеся в розыске, продать очень трудно, а во-вторых, ни у Гальцева, ни У кривоноса не было причин доверять наводчику. Словом, логично предположить, что они потребовали плату картинами. Несколько этих картин Эдуард Бердов, видимо, успел закрасить. То есть создал поверх чужого произведения свое, не отмеченное печатью гения. И эти картины по просьбе ничего не подозревавшей матери Бердова и по представлению следователя Кузнецова были возвращены ей вместе с остальными полотнами, изъятыми во время обыска. Кузнецов не рискнул хранить краденные полотна у себя, он, видимо, боялся, что Кривонос и Гальцев проболтаются.
– Хочешь сказать, что Костя выкрал именно эти три картины?
– Он их не выкрал, он их подменил. Костя ведь тоже был художником, но, в отличие от старшего брата, талантливым. Во всяком случае, ему не стоило труда скопировать манеру письма Эдуарда. Гальцев с Кривоносом проникли в квартиру матери Бердова и изъяли картины. Однако их ждало разочарование. И тогда они обратились за разъяснениями к своему работодателю, для которого такой оборот дела оказался не просто сюрпризом, но прямо-таки громом среди ясного неба. Ведь он нашел, казалось бы, идеальное хранилище для картин. Он был абсолютно уверен, что никому и в голову не придет искать пропавшие полотна в квартире Бердовых. А то, что мать Эдуарда, ни за какие деньги не расстанется с работами сына, он был уверен стопроцентно.
