Монархистов встретили, однако, не аплодисментами, а зловещим молчанием, которое значительно поколебало оптимизм Дальского, а если уж говорить совеем честно, то Сергей изрядно струхнул. В огромном кабинете находилось около двух десятков человек, которых он раньше видел только по телевизору. О влиятельности того или иного лица можно было судить только по угрожающим взглядам, которые они бросали на проштрафившихся монархистов. Их и посадили где-то в сторонке, у стенки, вдали от заставленного минеральной водой стола. Судя по количеству пустых бутылок, дебаты тут велись жаркие.
– Я считаю, что следует обратиться к президенту, пусть он отменит это безобразие, – раздражённо выкрикнул Аркадий Гермесович Зарайский, вытирая пот со лба. – Хватит ломать комедию.
– Между прочим, эта комедия называется демократией, – с вздохом заметил солидный мужчина на дальнем конце стола. – И ещё недавно вы, Аркадий Гермесович, играли в ней одну из главных ролей. – Рыкин, – шёпотом подсказал Дальскому Сократов. – Первый зам губернатора: с Зарайским они на ножах, да и с Сытиным у него отношения не ахти – ходили даже слухи о его отставке.
– Если мне не изменяет память, – процедил сквозь зубы Сытин, – то именно вы, Аркадий Гермесович, требовали немедленных выборов и даже письмо писали президенту по этому поводу.
– Думаю, что нет смысла сейчас считаться славою, – подал голос скромно сидевший напротив губернатора Юрий Михайлович. – Надо искать выход из создавшейся ситуации.
– Выход один, – сказал, поднимаясь во весь свой немалый рост, Зарайский. – Отменить выборы.
Если судить по лицу Сытина, то он с Аркадием Гермесовичем был согласен на все сто процентов, может быть впервые за последние годы.
– А как же демократия? – неуверенно спросил кто-то. – Какая там демократия, – взорвался Зарайский. – Народу в этой стране нужен кнут, а не свобода выбора.
Судя по воцарившейся в кабинете тишине, собравшиеся вполне были солидарны с Зарайским, вот только вслух высказываться не спешили. Чувствовалось некоторое сомнение в том, что избаловавшийся за последние годы народ примет кнут дней как спасение, а не вздумает, скажем, отходить этим самым кнутом своих зарвавшихся пастухов. Дальскому показалось, что самое время высказать высокому собранию свою точку зрения на взволновавшую всех проблему.
– Вы, Аркадий Гермесович, произносите «эта страна» таким тоном, словно осчастливили Россию своим рождением, а она не оценила, какое сокровище ей досталось. А по-моему, ещё большой вопрос: вам не повезло со страной или стране с вами.
