– Не хочу, – сонно ответил Тимка, – что я, с ума сошел – колдовской перец есть? Да это, наверное, и не перец вовсе, а отрава какая. От тараканов, например. Или от блох.
– Ты думаешь, я перец от блохомора не отличу? – обиделся Боня, щедро насыпая специи себе в полутарелку с борщом. – Скажешь еще, отрава! Отрава вкусной не бывает. Он, колдун, от чего пострадал? От того, что много ел тех, кого не надо. А с чем он их ел? Конечно же, со специями. Дурака только с горчицей съесть и можно, иначе он в глотке застрянет.
– Какие-то у тебя вкусы драконьи стали, – не открывая глаз, сказал Тимка, – уже и дураков он есть собрался. Они же люди! – мальчик повернулся на другой бок и крепко уснул.
– Верно, – внезапно охрипшим голосом рассудительно заметил Хозяйственный, – чего это я? Переутомился, факт. Надо баиньки ложиться, – Боня сунул меч в ножны и, позевывая, прикорнул на теплом полу. А скомканную скатерку сунул себе под голову, вместо подушки.
Проснулся Тимка от громкого, прямо-таки нечеловеческого хрипа и стона. Словно рядом с ним кого-то старательно душили, а этот несчастный «кто-то» душиться вовсе не хотел и изо всех сил сопротивлялся убийце, пугая того жуткими горловыми звуками. В темноте невозможно было разобраться, что же происходит на самом деле, и потому Тимка вообразил себе самое страшное.
– Караул! – завопил Тим, вскакивая на ноги. – Фараонская мумия напала! Боня, руби ее, коли! А то она нас всех тут поубивает, – и бесстрашно кинулся на звук, размахивая кулаками. – В атаку, ура!
И тут же упал, споткнувшись обо что-то мягкое.
– В чем дело? – недовольно спросило мягкое голосом Хозяйственного. – Что за мумий? Какой такой Фарапон? Тю, напугал меня… Это же я храпел! Разве можно на спящего человека вот так вот, с бухты-барахты, падать? – Боня, судя по шороху, сел и вдруг закашлялся. Тимка не поверял своим ушам; голос у Хозяйственного почему-то стал очень низким и каким-то рычащим. А затем мальчик не поверил и своим глазам: вместе с кашлем изо рта невидимого в темноте Бони вылетали очень даже заметные язычки багрового пламени. А когда над этими язычками открылись два светящихся желтых глаза с вертикальными зрачками, мальчику и вовсе стало не по себе. И Тимка, недолго думая, треснул кулаком промеж этих желтых глаз. Так, не со злости, а от неожиданности.
– Ты чего дерешься? – возмутился Хозяйственный, на лету перехватив тимкину руку. – Снов страшных насмотрелся, что ли? Протри глаза, это же я! Неужели не узнал? Да-а, вредно столько спать. Небось, уже за полдень, вон как светло вокруг.
