– Так и придется сделать, – крикнул Тимка сквозь грохот, – подмоги все равно не будет. Она вся там, – мальчик пренебрежительно махнул рукой в сторону защитных стен, – бдит! К бою готовится.
– Лезь, – дракон повел головой, – запрыгивай на спину. Рюкзак только не забудь! Решено – летим сражаться. И поскорее, а то на земле не устоишь, так трясет, что лапы подгибаются, – и Боня демонстративно улегся. Что было весьма кстати: Тимке легче было забраться к дракону на спину.
…Пирамида рушилась. Окончательно и бесповоротно. Это особенно хорошо было заметно сверху – Боня взлетел под самый купол волшебной защиты. Сгоряча дракон набрал такую высоту, что Тимка ощутимо стукнулся затылком об этот невидимый потолок, даже шишку себе набил. Но возмущаться не стал, некогда было ругаться – внизу творилось нечто невообразимое.
В стенах пирамиды то там, то здесь образовывались здоровенные выбоины, в которых мелькали то морда, то когтистая лапа Змеи. Камни из стен сыпались лавиной, поднимая столбы пыли, но прочно сложенная Драконья Глава пока что держалась. Наконец пришла очередь и крыши: то ли Змея не видела отверстия выхода, то ли задалась целью разгромить все, что могла – ни Тим, ни Боня не знали. А знали они одно: как только драконья гора рухнет, чудище немедленно примется за них. Однозначно!
– Крышу ломает, – не поворачивая головы, крикнул Хозяйственный мальчику. – Как доломает, так непременно за нас возьмется! Убивать, стало быть, начнет. Ты смотри, момент не пропусти – как только змеюка высунется, так сразу и стреляй! И не вздумай камень снова уронить, ремнем выпорю. Больно!
– А у тебя ведь ремня нету, – ехидно ответил Тимка, тем не менее продолжая смотреть на крышу и держать наготове камень, – и рук нету! Ничего у тебя не получится.
– Там посмотрим, – буркнул дракон; ждать оставалось недолго – крыша уже пошла крупными трещинами. Удар, еще удар…
Каменная плита лопнула, взметнувшись к небу тысячами осколков. Из провала медленно, как кобра из корзинки факира, поднялась Черная Змея.
– Ох ты, – сказал Хозяйственный, – ну и дела, – и заложил вираж, на всякий случай уходя в сторону от ее морды. Потому что увидеть их Змея больше не могла – у нее не было глаз. Удар молнии, так неожиданно поразивший ее, выжег Змее пасть и вырвал глаза, оставив вместо них черные запекшиеся провалы.
Змея расправила крылья – одно крыло было порвано, другое явно сломано – подняла голову к небу, распростерла над собой когтистые лапы и зашипела; по ее черному ободранному туловищу как капли пота вдруг покатились быстрые синие шарики, но покатились снизу вверх, к голове! И, слившись, охватили ее громадным синим шаром.
