— Что за жульнические приемы? Лориаль просто не желает выполнять договор и норовит обвести Джамба вокруг пальца! И с чего это вы взяли, что мои друзья умеют петь? Они вам и глегов рази, и бандитов круши, и песни пой! Звонкий девичий голос заставил мужчин утихнуть, а Лив продолжала: — Так уж и быть, я спою за Лориаля, но, чур, ты мне подыграешь!
— Охотно, — тотчас согласился слепой певец, и лицо его озарила улыбка. — Я знал, что среди победителей глегов должен быть певец! Там, где герои, есть и певцы!
— Ну, бери скейру в руки! — Лив оперлась на плечо Мгала и легко вспрыгнула на табурет. — Эту песню я слыхала на Дувиане. Ее называют там «Колыбельной», хотя почему, до сих пор понять не могу.
— Давай, Лив! Здесь такого не слыхали! — убежденно воскликнул Бемс, и по тому, как загорелись его глаза, Мгал понял: вдова Дижоля в самом деле умеет петь и споет так, что посетители «Счастливого плавания» долго будут вспоминать этот вечер. Именно так она и спела.
Ветер судно увлекает
В голубой простор,
Силуэт баркаса тает.
Слезы застят взор.
С утра раннего до ночи
На море гляжу,
Солнца блеск туманит очи,
Я ж одно твержу,
Как молитву повторяю,
Глядя в даль со скал,
Мели, рифы заклинаю,
Злой девятый вал:
— Не губите, не топите
Милого баркас!
Сохраните, сберегите
В грозный, смертный час!
Днем погожим, ночью звездной
Пусть себе плывет,
Средь зеркальных, средь лазурных,
Средь приветных вод…
Голос Лив не уступал голосу Лориаля. Тишина в зале воцарилась такая, что, казалось, муха пролетит — все услышат и зашикают на нее. И все же никто не заметил, когда звуки скейры сплелись с голосом Лив, слились с ним и поддержали его, как поддерживают парящего над волнами альбатроса восходящие потоки воздуха…
Ленту пеструю примите,
С шеи — бусин нить,
Сестры-волны, помогите
Горе отвратить!
Сестры-волны, что вам толку
В гибели людей?
Нате из волос заколку,
Серьги из ушей…
Что не любит — эко диво,
Был бы жив моряк!
Море бурное ревниво —
Может, лучше так:
Приголубит, приласкает,
Хоть и не любя…
Вновь в рассветной дымке тает
Парус корабля.
Днем погожим, ночью звездной
Пусть себе плывет
Средь зеркальных, средь лазурных,
Средь приветных вод…
— Лив! Лив! Лив! — Таверна ходила ходуном от восторженного рева рыбаков, успевших откуда-то узнать имя дувианки, и Мгал решил, что едва ли Батигар удастся уснуть, если они не переберутся в соседнее заведение.
Однако Лив, похоже, уже надоело в «Счастливом плавании», и она, не слезая с табурета, крикнула:
— Уговор выполнен! Поглядим же, как встречают моряков и морячек в соседних кабаках! Или вы тут до утра дрейфовать вздумали?
