— Ну а что Газахлар? Не возражает он против того, что бывший его домашний лекарь займет свое прежнее место? — отсмеявшись, спросил Эврих не без тревоги в голосе. Почувствовав себя исцеленным, хозяин «Мраморного логова» развил столь бурную деятельность, что аррант уже целую седмицу откладывал давно назревавший разговор с ним, во время коего намеревался напомнить об условиях сделки, согласно которым платой за излечение недужного было освобождение его раба-врачевателя.
— Газахлар не возражает. И слово свое сдержит, можешь не сомневаться. Во-первых, потому, что, как только он будет принят императором, ты станешь ему не особенно нужен, а во-вторых, о заключенном между вами соглашении знает слишком много народу. Надобно заметить, что рассказ о нем немало способствовал росту интереса к тебе как Небожителей, так и простого люда столицы.
— Ты не назвал самой важной причины, — понизив голос, произнес Эврих, имея в виду данное Газахларом обещание вернуть ему свободу.
— Твой ход. Ты совсем не следишь за игрой, — пожурил арранта Малаи.
«Стало быть, слово владельца „Мраморного логова“ не многого стоит и надобно мне скоренько уносить отсюда ноги, пока ситуация не изменилась к худшему», — решил Эврих и, припоминая все сказанное старым лекарем о Газ ах л аре, пришел к выводу, что мнения тот о душевных качествах своего хозяина был невысокого, хотя разумность его и хватку под сомнение не ставил. Ну что ж, спасибо и на этом Всеблагому Отцу Созидателю.
* * *
Эврих едва успел закончить завтрак, как в предназначенную для слуг и рабов трапезную вбежал сын Хаурики и выпалил, что Газахлар желает его видеть и велел, бросив все дела, подняться к нему.
— Хозяину нездоровится?
— Здоровится-здоровится! Здоровее не сыщешь! Он нынче спозаранку выездной саронг нацепил. — ответил парнишка и был таков.
— Ну, значит, пришла пора объясниться — пробормотал Эврих себе под нос и отправился в покои хозяина особняка.
Газахлар действительно не любил ходить дома в парадных одеяниях и во время ежедневных осмотров неизменно встречал арранта в обтершемся мягком халате темно-вишневого цвета, расшитом дивными золотыми драконами. Выездной саронг — один из двух или трех дюжин, заказанных, надобно думать в ознаменование начала новой жизни, — означал что Газахлар желает говорить с домашним лекарем вовсе не о своем здоровье. А помимо этой, на взгляд Эвриха у них существовало всего две темы для беседы ибо пора воспоминаний и рассказов о дальних странах и заморских обычаях безвозвратно миновала Первая касалась выполнения Газахларом своей части договора, вторая — отношений домашнего лекаря с женой хозяина особняка.
