Из зашифрованных и потому недоступных непосвященным записей Аситаха следовало, что сундук мага, с которым тот не расставался даже во время путешествий, будет после смерти владельца надежно схоронен в Нардарском замке его помощницей — старухой Зильгар. Не было сомнений, что указания Аситаха были свято выполнены и сундук с волшебными атрибутами немыслимой мощи в целости и сохранности дожидается нового хозяина. Разумеется, надо будет еще отыскать девицу, обладающую кое-какими способностями, необходимыми, чтобы найти и открыть заветный сундук, но это, принимая во внимание расторопность Фарафангала, не должно вызвать особых затруднений…
— Глубоко чтимый брат мой, Менучер, венценосная шаддаат… — звучным голосом начал ответную речь Марий Лаур.
Азерги покосился на Дильбэр, с вожделением пожиравшую глазами могучую фигуру нардарского кониса, перевел взгляд на Менучера, лениво поглаживавшего золоченый подлокотник трона, и вновь устремил испытующий взор на Мария. Конес слыл человеком образованным, но вряд ли мог разобрать что-либо в дневниках мага, семь лет назад отправившегося с посольством в Велимор и скоропостижно скончавшегося близ Нардарского замка. Знал ли Марий, какую ценность представляет для Азерги сундук покойного чародея? Догадывался ли, какую услугу оказал ему, передавая сумку Аситаха, или считал это ничего не значащей любезностью, простым знаком внимания, который не вредно оказать советнику венценосного шурина? Азерги не был склонен верить в случайные совпадения и не считал, что флюгер или стрелка компаса повинуются божественной воле, однако в том, что сумка Аситаха оказалась в его руках именно тогда, когда он собирался приступить к переговорам с велиморцами, трудно было не узреть перста Судьбы. Похоже, Боги-Близнецы недвусмысленно советуют ему возглавить, подобно тому, как некогда это сделал Аситах, отправляющееся в Велимор посольство и по дороге завладеть сундуком предшественника, со смертью которого в Саккареме начались великие перемены.
Маг издал похожий на блеяние смешок и радостно потер крупные ладони. Мысль о том, что «счастливым» саккаремцам до сих пор невдомек, кому же они обязаны этими переменами, доставляла ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Посмотрим, что-то они запоют, когда он завладеет сундуком Аситаха и встанет во главе наемных велиморских ратей…
Храм Богини Милосердной был самым древним из всех мельсинских святилищ. Расположенный в старой части столицы, где обитала преимущественно беднота, он редко удостаивался посещения знати, и пожертвований прихожан едва хватало, чтобы прокормить немногочисленных храмовых жрецов. Приземистое здание, сложенное из источенного непогодой известняка, год от года ветшало: практичные приверженцы древней религии предпочитали посещать храмы Богини Плодоносной, Богини Победительницы, Утешительницы вдов, Богини, руку над морем простершей, — исконной покровительницы моряков и путешественников. О Богине Милосердной жители столицы, а тем паче приезжие вспоминали не часто, и еще реже находились у взывающих о милосердии деньги, чтобы почтить ее достойными дарами. Это, впрочем, не особенно огорчало Ракобса — настоятеля храма, столь богатого годами, что прихожанам он казался ровесником самого здания.
