Рекс вежливо сказал:
— Я знаком кое с какими работами Фрэнка Танненбаума, мистер Уэстли.
Брови хозяина комнаты изумленно поползли вверх. Он поглядел на Темпла Нормана:
— Нам как будто повезло, а, Темпл?
Секретарь кивнул.
— Вы, конечно, помните, сэр, из досье этого человека, что он сын известного политэконома профессора Бадера. Мы смело можем предположить, что не все уроки отца прошли для него даром.
Уэстли перевел взгляд на Бадера.
— Ну что ж, вы правильно определили источник информации, которой я с вами только что поделился. Это упрощает дело. Достаточно будет сказать, что в теперешней ситуации, когда национальное государство, великое или малое, уже не может защитить своих граждан от угрозы уничтожения, когда идея политического национализма оказалась развенчанной в пух и прах, мы не вправе рассчитывать, что существующие общественные институты уберегут мир от катастрофы. Здесь бессильны даже великие державы, которые уповают на возможность нанесения ответного удара, такого, что он сведет на нет все преимущество напавшей стороны. Эта их вера основана на том самом страхе, о котором я уже говорил, и на убеждении, будто на пусковых кнопках ракет лежат руки проверенных и уравновешенных людей, а не каких-нибудь неврастеников. Эта вера не может служить гарантией постоянного мира в силу своей наивности: Такой гарантией может стать только организация, безразличная к вопросам национальной безопасности.
Рекс Бадер потянулся за своим стаканом, с несчастным видом отпил из него и сказал:
— И что же это такое? По правде сказать, сэр, вы что-то все ходите вокруг да около.
— Транснациональная организация, мистер Бадер.
Рекс подумал над этими словами.
— Нечто вроде Международного Красного Креста, различных церквей типа римской католической, православной, иудейской, мусульманской и всяких разных научных обществ?
Уэстли покачал головой.
— Близко, но не то. Я имел в виду транскоры.
Рекс озадаченно нахмурился.
— Транснациональные или, если вам угодно, интернациональные корпорации. Они наднациональны по самой своей сути, по целям и задачам. Их директора и управляющие решают задачи мирового масштаба, а их служащие рассматривают национальное государство только как помеху в работе. Транскору безразлично, кто им владеет, ибо владение осуществляется только на бумаге, и потому такая корпорация может принадлежать хоть всему населению планеты. Национальная принадлежность не имеет значения ни для управляющего, ни для служащего, ни для рабочего. Транскору нет дела до национальных интересов, границ, культуры или региональных идиосинкразий, если только они не мешают работе.
