Были бы они сейчас тут!
— Вы хотите превратить меня в машину, — сказал Бенсон. — Вы все. И я веду с вами войну.
— Гарри…
— Не перебивайте! — крикнул он. Его лицо словно свела судорога, но оно тут же расплылось в улыбке.
Еще одна стимуляция. Их разделяют только минуты. Где же Андерс? Хотя бы кто-нибудь пришел! Может быть, выбежать на лестницу и закричать? Или позвонить в клинику? В полицию?
— Удивительно приятное ощущение, — сказал он, продолжая улыбаться. — Удивительно! С ним ничто не сравнится. Я мог бы без конца купаться в этом ощущении.
— Гарри, попробуйте расслабиться.
— А я и не напряжен вовсе. Но ведь вам нужно совсем другое?
— Что мне нужно?
— Чтобы я был послушной машиной. Чтобы я подчинялся своим создателям и действовал строго согласно инструкциям. Вам ведь это нужно?
— Вы не машина, Гарри.
— И никогда не буду машиной. — Улыбка исчезла с его лица. — Никогда! И ни за что!
Дженет вздохнула.
— Гарри. Мне нужно, чтобы вы вернулись в клинику.
— Нет.
— Мы вас вылечим.
— Нет.
— Нас заботит ваша судьба, Гарри.
— Моя судьба! — Бенсон зло расхохотался. — Нет, вас интересую не я, а ваш эксперимент. Ваши протоколы. Вас интересует ваша карьера, а до меня вам нет никакого дела. — Он все больше возбуждался. — Статью в медицинском журнале не украсит упоминание, что среди стольких-то пациентов, за которыми велось наблюдение столько-то лет, один умер оттого, что совсем свихнулся, и полицейские его пристрелили.
— Гарри…
— Я ведь знаю, — сказал Бенсон и растопырил пальцы. — Час назад мне стало нехорошо, а когда я пришел в себя, то увидел под ногтями кровь. Кровь… Да, я знаю… Он посмотрел на свои ногти, потом потрогал бинты. — Операция должна была принести пользу, а от нее нет никакого толку.
Он вдруг заплакал. Выражение его лица не изменилось, но по щекам поползли слезы.
— От нее нет никакого толку, — повторил он. — Не понимаю, почему…
И так же внезапно он улыбнулся, Еще одна стимуляция. А после предыдущей не прошло и минуты. Через несколько секунд начнется припадок.
— Я никому не хочу зла, — сказал Бенсон, радостно улыбаясь.
Дженет испытывала глубокую жалость к нему, и ей стало тоскливо при мысли о том, что произошло.
— Я понимаю, — сказала она. — Давайте вместе поедем в клинику.
— Нет, нет…
— Я поеду с вами. И буду рядом каждую минуту. Все устроится.
— Не спорьте со мной! — Бенсон вскочил на ноги, стиснул кулаки и злобно посмотрел на Дженет. — Я не только слушать…
Он умолк, но не улыбнулся.
Потом втянул воздух носом и сказал:
