Пруденс смотрела на Мэннинга во все глаза. Ее ярость потихоньку угасала. Можно ли верить врачу? Хэкетт такой очаровательный мужчина! Хотя иногда говорит странные, даже загадочные слова. И все же вряд ли врач, этот неотесанный грубиян, прав в отношении капитана. Но, так или иначе, она находится здесь – в запертой каюте, на корабле, откуда невозможно убежать. Правда, запер ее вовсе не капитан, которого ей якобы следует бояться, а Мэннинг – весьма неприятный субъект. Ведь не постеснялся же он раздеть ее чуть ли не догола!
– А вы? – спросила Пруденс. – Как насчет ваших аппетитов?
– Я не интересуюсь женщинами. Я врач.
– Разве врачи – не мужчины?
Росс вздохнул, его лицо несколько смягчилось.
– В моем сердце живет любовь к прекрасной женщине. Она согревает меня по ночам. Я думаю о своей жене, о Марте, и этого вполне достаточно.
Пруденс прикусила губу. Ее одолевали сомнения.
– Значит, вы действительно считаете, что капитан?..
– Да, я уверен, – хмуро отозвался Мэннинг и, опустившись на колени, принялся искать кольцо.
«А вдруг он прав? И я по молодости и неопытности просто не понимаю, что делает ради меня Мэннинг? – подумала Пруденс. – Все-таки он доктор и привык спасать людей. Может, он и в самом деле избавил меня от беды, но я слишком глупа, чтобы осознать это? Господи помилуй, да что я знаю о мужчинах, собравшихся на этом корабле? И о мужчинах вообще за исключением Джеми?»
Терзаемая стыдом и угрызениями совести, она наблюдала за отчаянными попытками Мэннинга нащупать затерявшееся на полу кольцо.
– Извините меня и спасибо за то, что вы так добры ко мне, – прошептала Пруденс, нарушив наконец тягостное молчание.
Мэннинг выпрямился и снова надел найденное кольцо ей на палец.
– Наконец-то я слышу от вас слова благодарности, – заметил он с сухим смешком. – Однако я решился на этот обман не только ради вашего спасения, но и потому, что капитан мне самому крайне неприятен.
– Как вы галантны, сэр! – парировала Пруденс, уязвленная тем, что он встретил в штыки ее извинения. Неужели нашлась женщина, пожелавшая выйти за него замуж? – А где ваша жена, Марта? Сидит дома и ждет вашего возвращения? – поинтересовалась она с плохо скрытым сарказмом, играя кольцом.
– Она умерла год назад, – ответил Мэннинг безжизненным, ровным голосом.
– О! – Пруденс в ужасе зажала рот рукой. – Простите! Мне так жаль.
– Почему? Это ведь не ваша беда.
От Мэннинга по-прежнему веяло ледяной суровостью, взгляд оставался бесстрастным, но Пруденс вдруг ощутила прилив сочувствия и жалости к нему.
