– В этом нет необходимости, – сказал Хэкетт, пренебрежительно махнув рукой. – Но может быть, вы объясните, мистер Мэннинг, каким образом ваша жена оказалась на корабле? – Он сжал челюсти и злобно взглянул на врача. – Я не люблю безбилетных пассажиров. И тех, кто им помогает, – тоже.
– Сэр, я недоволен сложившейся ситуацией не меньше, чем вы. Но к сожалению, даже образованные женщины не всегда ведут себя мудро. Моя жена – еще совсем юное существо, как видите. У нее незрелый ум. Марта решила изменить внешность и тайком пробраться на корабль, чтобы сделать мне сюрприз. Глупая выходка! К тому же ее угораздило свалиться с лестницы на батарейную палубу, где я ее и нашел.
Пруденс покачала головой. Одному Богу ведомо, почему она мирится с этими выдумками. Зачем терпит оскорбления? Но признаваться в обмане уже несколько поздновато: это поставит ее в еще более неловкое положение. Пруденс улыбнулась беспомощной, невинной улыбкой, как и подобает «глупенькой юной» жене.
– Простите, капитан… Хэкетт, не так ли? Я совсем забыла о правилах приличия, иначе уже давно извинилась бы за то, что попала на ваш корабль без разрешения. Но я сильно ударилась головой. Очевидно, поэтому в ней все смешалось и перепуталось. Видите? – Она откинула волосы, продемонстрировала Хэкетту ранку, зашитую Мэннингом, и искоса взглянула на врача. Очевидно, ей следует обращаться к нему по имени? Что ж, рискнем. – Росс… мой дорогой муж… неплохо заштопал меня.
Мэннинг потрепал Пруденс по голове и попытался выдавить нежную улыбку, но она получилась деланной. Хэкетт круто повернулся к нему.
– Черт возьми, я не верю в этот спектакль!
Лицо Мэннинга застыло как маска, однако он не потерял самообладания.
– Вы сомневаетесь в правдивости моих слов, сэр? Но зачем мне лгать ради малознакомой женщины?
Обняв Пруденс, он приподнял ее подбородок и поцеловал прямо в губы.
Поцелуй длился долго. К тому же Росс подошел к делу основательно и впился в рот Пруденс с жадной настойчивостью влюбленного. В первый момент она была слишком ошеломлена и испугана, чтобы сопротивляться, но потом вспомнила, что на них смотрит Хэкетт. И все же Пруденс продолжала играть свою роль. Она положила руку на плечо Мэннинга, и тот крепко сжал ее в объятиях. Его теплая рука покоилась на обнаженной спине Пруденс, мускулистое тело прижималось к ее груди. У нее загорелись щеки – то ли от стыда за эту непристойную сцену, то ли по какой-то другой причине… причине, о которой Пруденс даже не осмеливалась думать. Наконец она оттолкнула его, прервав поцелуй, и шепотом взмолилась:
