Небольшой корабль из йорик-коралла вынырнул из небытия в разреженное межзвездное пространство, плотность материи которого измерялась парой атомов на кубический метр. Корабль выписал сложную дугу, изменив тем самым и вектор, и скорость движения, а затем унесся, оставив позади себя прямой, как лазерный луч, ионный след. Точка, из которой он ушел в гиперпрыжок, выбросила поток радиации.
Через неопределенное время, на неизвестном расстоянии, в регионе, неотличимом от первого, безопасном благодаря воздействию параллакса нескольких звездных скоплений, тот же самый корабль выполнил точно такой же маневр.
В этом длительном полете корабль мог врываться в реальное пространство несчетное количество раз, только чтобы еще раз исчезнуть в небытии.
Джейсен Соло висит в белом свечении, думает. Он начинает постигать уроки боли.
Свечение выплевывает его время от времени, словно "объятия боли" каким-то образом понимают его; словно они могут чувствовать пределы его выносливости. Когда лишняя минута в белом свечении начинает угрожать убить его, "объятия боли" раскрываются, и он соскальзывает в реальность этого помещения, этого корабля. Когда жар становится невыносимым, и его истощенные нервы и мозг перестают чувствовать ожоги, "объятия боли" укладывают его на пол, и он даже может поспать, пока остальные устройства - или существа, поскольку он не уверен, в чем же разница, и есть ли она вообще - умывают его и обрабатывают его раны, оставшиеся от царапающего, рвущего, пронзающего захвата "объятий боли". Еще больше устройств-существ ползают по нему, словно прядущие тараканы, вкалывая ему питательные растворы и воду, чтобы поддерживать в нем жизнь.
