- Твоей мудрости...
- А что, есть иная мудрость? Или истина бывает разных пород, совсем как нерфы? - казалось, она ликует; ее била мелкая дрожь, словно Вержер боролась с желанием пуститься в пляс. - Другой вопрос, более легкий, ответ на который не только правдив, но и полезен...
Джейсен встал.
- У меня нет на это времени. Через несколько минут включат солнце.
Он пошел в сторону отдыхающих рабов.
Надо было успеть сменить кое-какие повязки до того, как рабы приступят к своим утренним заданиям.
Вержер проговорила в его удаляющуюся спину:
- Если Сила - это жизнь, как может жизнь существовать без Силы?
- Что? - Джейсен остановился и оглянулся через плечо. - Что?
- Ты рожден садовником, - ответила она. - Помни: это не только твое право отделять цветы от сорняков, это - твоя обязанность. Кто цветок? Кто сорняк? Выбор за тобой.
- Что? - над их головами, с сухим статическим потрескиванием и раскатистым громом, включилось солнце Детской. Джейсен вздрогнул, прикрыв глаза от неожиданной вспышки. А через некоторое время он уже мог видеть, что Вержер достигла болота, где живут вондуун-крабы, и перепрыгивает с кочки на кочку. Джейсен смотрел ей вслед. Если Сила - это жизнь, как может жизнь существовать без Силы?
Джейсен продолжал промывать и сшивать раны, фиксировать переломы, удалять отмирающие ткани. Солнце включалось и выключалось. Некоторые рабы выздоравливали. Некоторые умирали. Все продолжали работать. Участок процветал. Причудливые переплетения разросшихся деревьев были украшены переливающимися вьющимися растениями. Пышные травы на вершинах холмов слегка покачивались в потоках воздуха, который поступал через дыхательные пути. На взгляд Джейсена, земли этого дуриама были лучше обустроены, более ухожены, чем земли его соседей. Когда туманы настолько рассевались, что можно было видеть противоположное полушарие, он начинал думать, что место, где он жил, было самым цветущим во всей Детской. Впрочем, уголком сознания он понимал, что его мнение не может быть полностью объективным; возможно, он просто болел за местную команду.
"Если Сила - это жизнь", сказала она, "как может жизнь существовать без Силы?" Он тосковал по Силе каждый день... каждый час. Каждую минуту. Зияющая пустота в его жизни преследовала его жестоко, непрерывно: напоминала о себе каждый раз, когда ему надо было наложить жгут, каждым стоном и визгом боли, которую он мог бы облегчить при помощи Силы. Напоминала, когда он был вынужден ампутировать ногу Траска амфижезлом, которого он осторожно, методично выманивал из рощи, скармливая полипу части тела мертвого раба, пока тот не сбросил свои амфижезлы, и они не поползли по траве, чтобы найти новую плодородную почву и прорасти там... Напоминала, когда ботан все-таки умер, не приходя в себя, несколько дней назад.
