– Нет, – решительно возразила Адела. – Я – испанка, а ты – англичанка. И ты сама знаешь, что, оставаясь здесь, ты рискуешь вдвое больше меня. Разве того, что случилось, недостаточно, чтобы убедить тебя окончательно?
Каролина молчала, погрузившись в размышления.
Ночь была тихой и холодной, такой же, как и многие другие, проведенные ею в Аскуэре.
В тот момент, когда она увидела французских солдат, подумала, – насколько возможно было думать о чем-либо тогда – что доверится Адаму, доверится даже самому дьяволу, лишь бы с Эмили ничего не случилось.
Но с момента появления Адама в ее хижине, чувства женщины пришли в такое смятение, что разум отказывался подчиняться ей. Она понимала, что ни в коем случае не должна доверяться Адаму, но появление в ее доме Лакло и Газена напугало ее. И теперь было из-за чего растеряться.
– Все не так просто, как тебе кажется, – наконец, ответила она подруге.
– Может, я понимаю ситуацию лучше, чем тебе кажется. – Адела пристально взглянула на нее. – Я видела твое лицо, когда этот человек упал на улице. Я всегда подозревала, что у тебя в Англии кто-то есть.
Если бы в нескольких футах от нее не лежал Адам, Каролина нашла бы, что возразить, но сейчас она решила не распространяться, ограничившись кратким ответом:
– Он сам не был в Англии несколько лет.
– Он многим рисковал, чтобы разыскать тебя.
– Он прибыл по поручению Британского Посольства, – поспешила возразить она, хотя сама не верила, чтобы Чарльз Стюарт стал проявлять такое беспокойство из-за какой-то там безвестной вдовы погибшего лейтенанта. Наверняка Адаму пришлось приложить усилия, чтобы его отправили сюда.
От этой мысли Каролина почувствовала себя неловко и судорожно сложила ладони вместе.
– Какая разница, почему он приехал? Главное, что приехал! – не унималась Адела. – Не знаю, что там произошло между вами в прошлом, но нет такой причины, из-за которой необходимо было бы поступиться безопасностью Эмили.
Каролина хотела протестовать, но все доводы застыли на ее губах. Ей казалось, что вокруг нее расставлены сети, увлекающие ее в будущее, которого она страшилась, и это вовсе не было связано с превратностями предстоящего путешествия. Она растерялась и запаниковала. Все ее инстинкты говорили ей, что надо воспротивиться сетям, опутавшим ее. Но как возможно противиться своей собственной душе?
– Подумай и о Джереде, – заметила Адела.
– О Джереде? – удивленно переспросила Каролина.
Заплакал ребенок, и испанка стала кормить его грудью.
