Но увидев, что Хокинс красноречиво указал ему на дверь, глубоко вздохнул и вышел в гостиную. Посреди комнаты на круглом столе горели свечи, но женщина, ожидавшая Адама, стояла у окна, и ее едва можно было разглядеть.
Хокинс поочередно зажег все настенные свечи, и с каждым новым огнем облик незнакомки становился все более отчетливым, однако капюшон темного плаща по-прежнему скрывал ее лицо.
Адам нарушил молчание:
– Вы хотели мне что-то сообщить, мэм?
Ему показалось, что при звуке его голоса незнакомка вздрогнула, но, возможно, это было всего лишь игрой теней.
С неторопливым изяществом она подняла руку и отбросила капюшон за плечи. У Адама перехватило дыхание.
– Все в порядке, Хокинс, – пробормотал он, не спуская глаз с лица женщины.
Приятель удалился, но Адам не видел этого, лишь краем уха уловил слабый стук притворяемой двери, так как все его внимание было приковано к гостье. Пульс забился в его висках, а из груди едва не вырвался крик удивления и горечи.
На миг мужчина закрыл глаза и промолвил почти шепотом:
– Миссис Раули, если не ошибаюсь?
– Да, – нетерпеливо отозвалась она. – Адам… – Она двинулась было ему навстречу, но тут же остановилась. – Ты позволишь мне присесть?
– Извини. – Он указал ей на кресло. – Тебе чего-нибудь налить? Может, вина?
Женщина сняла плащ и повесила его на спинку кресла.
– Нет, благодарю, – ответила она, садясь и расправляя складки платья.
Одета она была нарядно, словно для какого-нибудь торжества. Глубокое декольте розового платья почти наполовину обнажало ее грудь. Густые золотистые волосы с каштановым оттенком были аккуратно собраны на затылке, и лишь два вьющихся локона с обеих сторон обрамляли бледное лицо. В ее глазах застыло напряженное выражение, и казалось, что женщина готовилась разыграть некое представление.
На шее и в мочках ушей гостьи, отражая неверный свет свечей, сверкали какие-то украшения, может даже настоящие бриллианты – при столь плохом освещении Адам не мог разобрать этого с полной достоверностью.
Нет, эта дама совсем не была похожа на ту девочку, которую он когда-то знал.
– Давно мы не виделись, – произнесла она наконец, подняв на него глаза.
– Четыре года, – спокойно ответил Адам. Четыре года… и ни одного дня, в который он не думал о ней. Ни одного дня, в который он не вспомнил бы, что она предала их дружбу, посчитав его недостойным ее любви.
Мужчина сел в кресло, стоявшее достаточно близко к миссис Раули, чтобы можно было видеть игру света на ее лице, и достаточно далеко, чтобы не выдать ей своего волнения. Он намеревался придать их беседе сугубо официальный тон. Когда-то, в ранней юности, миссис Раули была его подругой, его первой и единственной любовью, но теперь она – замужняя женщина, и он должен все время помнить об этом.
