Эмили потянула мать за рукав.
– Мама, это я позвала девочек к реке, – прошептала она. – Скажи об этом тете Аделе.
Беатрис, шагавшая вслед за сестрой, услышала шепот Эмили и обернулась.
– Неправда, – возразила она. – Это я предложила.
– Не ссорьтесь, – сказала Хуана, напоминая девочкам, кто среди них старший. – Если понадобится, я сама все объясню маме.
Прямо с порога вошедших в хижину встретил аппетитный аромат приготовляемой пищи. Адела стояла над кастрюлей, установленной на огне, разведенном прямо на земляном полу посреди хижины, и помешивала обеденную похлебку. В сторонке стоял ящик, служивший колыбелькой, где спал грудной ребенок, а в дальнем углу двухлетний Рамон играл с камешками и лоскутками.
Адела взглянула на пришедших, и лицо ее прояснилось. Не переставая помешивать похлебку, она объявила, что рада всех видеть, но обед еще не готов, и дети могут поиграть пока во дворе.
Девочки обрадовались, особенно Хуана. Все трое, а следом за ними и Рамон, побежали туда, где прежде был огород их матери, который после последнего отступления обчистили и вытоптали английские солдаты.
– Конечно с Эмили останетесь с нами обедать, – сказала Адела и, когда за детьми захлопнулась дверь, добавила: – Спасибо, что привела их назад. Они были на речке?
Каролина кивнула.
– Эмили обожает воду. В лиссабонском парке был пруд, и мы часто ходили к нему гулять. – Она села на стул, стоявший возле расшатанного стола, являвшегося главной частью мебели в помещении. Страх за дочь, уходившую за пределы деревни, и сожаление из-за того, что девочка лишилась даже такого незатейливого развлечения, вернули Каролине чувство вины, преследовавшее ее в последнее время. – Мне следовало оставить Эмили в Лиссабоне, – призналась она.
– Вряд ли для малышки было бы лучше, если бы за ней присматривали чужие люди, – возразила Адела. – Как бы там ни были плохи дела, а детям лучше оставаться с родителями.
Именно так Каролина и сказала себе, когда получила известие о ранениях Джереда. После чего начала искать проводника, который бы согласился отправиться с ней к ее мужу.
– Может, я поступила эгоистично, – задумчиво произнесла она, – но я не хотела даже на время разлучаться с дочкой.
– Если бы ты оставила Эмили в Лиссабоне, то у нее не было бы возможности попрощаться со своим отцом.
Невинное упоминание девочки вызвало у ее матери множество неприятных воспоминаний.
– Да, – согласилась она, сохраняя внешнее спокойствие. – Да, именно так.
