Карней обернулся, чтобы взглянуть на женщину с погонами полицейского. Если бы не уложенные волосы, она напоминала бы борца-тяжеловеса. Фрицци вряд ли бы понадобилась. Одна женщина-гора отправилась на ее поиски, пока доктор Карней наполнял шприц двумястами миллиграммами торазина.
Фрицци была совсем не похожа на свою подругу. Она была меньше, аккуратнее, с короткой стрижкой и почти симпатичной. Карней надеялся, что пациентка, для ее же блага, не станет слишком буйствовать, но по блестящим глазам изготовившихся к борьбе женщин понял, что они не разделяют его мнения. Очаровательная девушка в камере предварительного заключения не ускользнула незамеченной от их глаз.
– Куда будем колоть, доктор? – Голос Фрицци, как и ее наружность, был по-женски мягким.
– В ягодицу, верхний правый квадрат.
– На ней джинсы, – добавила вторая женщина. – Придется побороться, чтобы стянуть их! – Впрочем, перспектива предстоящей борьбы, судя по ее голосу, не отпугивала.
Джейн отпрянула, когда жутковатое трио приблизилось к ней. Вот оно, начинается!
– Джейн, тебе нужно немного спустить джинсы и трусики. Это займет всего секунду… маленький укольчик, и все.
Увидев иглу, Джейн кинулась на них, ужас перед тем, что ждет ее, придал силы ее изнемогающему телу. Но, конечно же, это было бесполезно.
Фрицци подпрыгнула под девушку так, что ее мощное плечо оказалось у Джейн под бедром. В следующее мгновение тело Джейн выгнулось дугой – и обмякло в медвежьих объятиях громадины в форме полицейского.
Джейн застонала, почувствовав, как с нее стянули трусики и кольнули иглой.
Это был стон приговоренного. Беспомощную, лишенную надежд, несчастную Джейн заставили опуститься на дно забвения.
Джули Беннет подошла к живописно задрапированному окну и окинула взглядом Палм-Спрингс, как ковер, расстилавшийся внизу. Она видела окрестности до Коачелла-Вэлли, до зыбкой линии гор Санта-Роза. Обычно величественная панорама поднимала ее дух. Но сегодня мерцающий блеск, простор, живая красота природы казались безжизненными и бессмысленными, как речь при получении премии.
Она отвернулась, глаза ее в отчаянии пробежали по рабочему столу. Что могла увидеть она здесь? Обычно ей нравилась эта обстановка – пустые стены, простой стол, несовременный IBM, табуреточки, на которые так хорошо опираться ногами, чтобы избежать боли в спине, столь естественной при сидячем образе жизни. Да, монастырская келья, закрытая для всего внешнего мира, – лучшее место для обдумывания слов, за каждое из которых ей платили по двадцать баксов. Но сегодня она была большей затворницей, чем монахиня в скиту, и ярость доводила ее до исступления.
