– Я, разумеется, знаю, что никто не может заставить вас расстаться с деньгами, да никто и не заставляет, просто я хочу, чтобы вы знали – эти детишки отчаянно нуждаются в вашей помощи. Вы видите, как они страдают, но вы не можете чувствовать этого, слышать и обонять. Я испытал все это, и, поверьте, этот опыт останется во мне навсегда. Я хочу попытаться разделить эту боль с вами, и вот почему сегодня Пит Ривкин пригласил меня сюда.
Его пронзительные синие глаза вглядывались в комнату и останавливались на голливудских знаменитостях, опаляя их совесть, заставляя корчиться от чувства вины на тех, кого он мог выделить из общей массы, почувствовать их желание помочь; по всей комнате словно зашуршали невидимые бумажники.
– Кто это, Элизабет? Как это так случилось, что я никогда прежде не слыхал о нем? Не он ли занимается реабилитацией наркоманов? Нельзя ли с ним поближе познакомиться? Что, если бы он согласился поработать с сексуальными маньяками. Боже, сколько проблем мы бы недосчитались!
– Не выйдет. Я уже попыталась затянуть его в работу, связанную со СПИДом, и знаю, что он отказался помогать Барбаре Синатра с ее пострадавшими от насилия детьми. Он типичное порождение Боба Джельдофа. Это только часть его работы. А в основном он работает в больнице – в бесплатной, непрофильного типа. Ну не безумец ли?
Элизабет Тейлор нелегко раздавала комплименты. Сострадательный комиссар, расспрашивавший ее, находился под соответствующим впечатлением. Он утвердился в мыслях отвалить солидный куш.
– А чем сейчас занят Пит? Крупная работенка? – Как и все в Беверли-Хиллз, благотворительность тоже была обусловлена следованием за лидером. Деятель такого калибра, как Пит, не станет участвовать в никчемном мероприятии.
– Не то слово. Сериал, который он сейчас запустил на Эй-би-си – «Ночи в Беверли-Хиллз», – будет потрясающим. Они вкладывают в него целое состояние. И воздастся им сторицею… – засмеялась Лиз Тейлор, осознавая, что она, как и каждый здесь, служит прекрасной иллюстрацией этого библейского изречения.
Роберт Фоли видел, что они с ним. Им нравился его стиль. Он позволил себе немного надавить; вкладывая свои слова в каждое ухо, слегка посмеиваясь про себя, мгновенно потупив глаза, словно собираясь приготовиться к решительному броску:
– Разумеется, и здесь, в Южной Калифорнии, нам кажется, будто у нас тоже полно проблем с едой. Слишком много калорий. И вот мы отправляемся в «Голден Дор» или в «Каль-а-ви», звоним своим личным тренерам и требуем заняться с нами аэробикой, отправляемся к «Хантеру» и хватаем пару экземпляров наимоднейшего руководства по диете. – Он встретился взглядом с Лиз Тейлор. – Или вдруг нас начинает беспокоить неумеренное потребление белков. Холестерина. Животного жира. Не дай Бог это отнимет пару лет нашей драгоценной жизни. К тому же мы все, разумеется, помешаны на витаминах и необходимых минеральных добавках. Все ли здесь знают, сколько они потребляют кальция? Ну, конечно. Держу пари, второй пунктик – это магний. Но, представьте себе, в Индии сорок лет – это уже глубокая старость, и они трясутся
