, а если у вас они недостаточно сильны, вы всегда можете их себе выдумать.
В конце концов «актерство» в соединении с целомудренностью – это недалеко от благочестия.
Билли недоверчиво покачал головой.
– Джейн, постарайся понять. Это Лос-Анджелес. Тебе он, возможно, кажется забавным, праздничным и безопасным, но под поверхностью открытая клоака. Девушки вроде тебя – голливудские мечтательницы – каждый день являются сюда пачками, без капли здравого смысла, не обладая ни находчивостью, ни ловкостью, к тому же они вдали от дома. Ты знаешь, что с ними происходит? Они встречают какого-нибудь обаятельного типа, который обещает стать их «другом» и помочь им вскарабкаться по звездной лестнице, и не успеют оглянуться, как уже пущены на продажу. А знаешь, что бывает потом? Им стыдно, мерзко, им нечего есть, они одиноки и измучены, а все их распрекрасные друзья сплыли вместе со своими обещаниями, и девочкам остается только горевать, потому что они даже не знают, кто они такие, и не позаботились разузнать об этом получше. И начинается пьянство, торговля телом, метания туда-сюда, чтобы как-то выбраться, а в результате таблетки и уколы – вот какая плата за простодушные мечты. И ничего не остается, кроме угрызений совести, грязных оскорблений и голливудских подонков, пока все наконец не кончено. Приходит их смертный час. Пожалуйста, поверь мне, Джейн. Так все и бывает. Это происходит прямо сейчас, вот пока мы говорим. Твоя сестра хочет, чтобы это случилось и с тобой, но я не могу этого позволить. – Кулаки его крепко сжались, так что побелели костяшки пальцев.
– Билли, Билли! Остановись! Ты так говоришь со мной, будто я дитя малое. Я же не принимаю наркотики. И не собираюсь принимать. И я не намерена ничем таким заниматься с Люси. Это ведь она лесбиянка, не я же. Ты понял? – Голос ее стал нежным, вкрадчивым и кокетливым, а ее рука коснулась руки Билли.
– Джейн, пожалуйста. Скажи, что поедешь со мной. Обещай мне. Прямо сейчас. Позволь мне заботиться о тебе. Я люблю тебя. Скажи, что ты будешь жить со мной.
– Билли, но я не знаю, что сказать. Я не знаю даже, что я чувствую… то есть к тебе… о нас с тобой. Ты мне правда нравишься. Очень нравишься. Но я не думаю, что это любовь.
– Я сделаю это любовью. Только дай мне возможность. – В глазах Билли показались слезы. Она обхватила себя руками, сомневаясь и пытаясь разобраться со своими чувствами. Нет, это не любовь на всю жизнь, но подлинная страсть, а он так необычайно привлекателен, его мощное честолюбие позволит ему достичь той вершины, на которую, как он твердо верил, у него было полное право. А жизнь в мастерской в Венеции с Билли Бингэмом казалась поистине чудесной – изумительный мир творчества и близости с удивительными, непостижимыми людьми, с долгими напряженными беседами за полночь. И важно ли, в самом деле, в Лос-Анджелесе, в конце восьмидесятых, что не так уж горячо она его любит? Единственное, о чем он просит, так это разделить его кров и постель, принять его тело и его мечты. Разумеется, в этом случае вечность может и подождать.
