Пожилой направился к дверям, а голубоглазый последовал за ним.
– Подождите, – шепнула Тара девушке, боясь, что она тоже уйдет.
– Что вы хотите? – спросила та.
– Хочу знать, что со мной будет.
– Ничего.
– Ничего?
– Только ведите себя как следует.
– Как это?
– Вам не следовало убегать из дома.
– Я никуда не убегала! Вы… вы не знаете… Но почему они на меня напали? Почему притащили сюда? Привязали?
– Не нужно больше говорить! – строго сказала девушка и быстро вышла из дома.
Тара попыталась распустить узел, стягивающий ее руки, но кожаный ремень не поддавался, а рядом не было ни одного острого предмета.
Устав от напрасных попыток, она прилегла на мягкие шкуры и опустила голову на подушку.
Тара размышляла, можно ли верить словам этой привлекательной девушки, утверждающей, что ей ничто не грозит. Да ведь она в плену у индейцев, и они обращаются с ней, как с настоящей пленницей! Или заложницей? Может, сохранят ей жизнь, чтобы обменять на кого-то?.. Или на что-то? На большие деньги… Но кто за нее заплатит? Разве только те, от кого она скрывается и кто хочет ее смерти там, в Бостоне?
А Маккензи? Да кто же он такой в конце концов? И кто ему она? Вероятно, по здешним законам вовсе не жена, дарованная Богом, а просто вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению – продавать, менять, дарить… Как рабынь…
Тара, кажется, уснула, но вдруг услышала звук отворяющейся двери. В комнате уже стемнело. Наверное, она спала довольно долго.
Рослый голубоглазый индеец и девушка вошли в комнату. Девушка принесла миску наполненную чем-то, напоминавшим кашу, и деревянную кружку.
– Кунти, – пояснила девушка, ставя перед Тарой еду. – Это такой корень. Из него здесь делают хлеб, кашу… Поешьте и запейте водой.
Индеец нетерпеливо сказал что-то, и девушка неохотно направилась к выходу.
Голодная Тара, не прикасаясь к пище, поднялась со шкур и с вызовом спросила индейца:
– Сколько вы намерены держать меня тут на привязи? И что вообще собираетесь?..
Тот ответил на своем языке, и девушка, обернувшись, перевела:
– Он говорит, что вы должны следовать советам Маккензи. Иначе попадете в беду.
С этими словами она вышла, индеец тоже.
Тара в отчаянии бросилась на шкуры, но голод напомнил о себе. Она с удовольствием выпила прохладную и чистую воду, но не знала, как взяться за кунти, поскольку ей не дали ни ложки, ни вилки. Видимо, индейцы пьют эту кашу из миски, догадалась она.
Поев, Тара снова легла на шкуры, закрыла глаза и незаметно погрузилась в сон. Внезапно что-то разбудило ее. В свете пламени очага она увидела двух девочек, лет трех и пяти. Темные миндалевидные глаза, ослепительно белые зубы, кожа с медным отливом.
