Я побледнела, почувствовав, как Блейз нетерпеливо ерзает подо мной.
– Я не буду… – начала я дрожащим от ярости голосом и поднесла руку к его лицу, пытаясь выцарапать глаза. Однако Блейз неуловимым быстрым движением перехватил мои руки и, глядя в лицо, задержал на бесконечно долгий миг. Затем Блейз притянул меня к себе и развел наши руки далеко в стороны. Мы по-прежнему смотрели друг другу в глаза – на этот раз очень внимательно.
Я никогда не узнаю, о чем он думал в эти мгновения, и никогда не скажу ему, о чем думала я. Как я теперь понимаю, есть мысли и чувства, о которых не нужно говорить вслух. Весь мой праведный гнев иссяк, когда я с болезненной ясностью поняла, какие темные смерчи клубятся в глубине его сознания, которую мне, возможно, не дано измерить.
А Блейз продолжал меня поражать и… сбивать с толку. Все еще не отрывая от меня глаз, он поднес к губам мои руки и с бесконечной нежностью поцеловал каждый синяк, приговаривая:
– О Боже! Бедная маленькая Триста! Бедная девочка, которая так стремится все узнать! Кто-то должен был предупредить тебя, что надо быть осторожнее… кто-то должен был предостеречь против таких испорченных и бессовестных людоедов, как я. Видишь, что получилось? Тебя изнасиловали, и я думаю, что вскоре изнасилуют снова. Черт возьми, но у тебя все такое узкое и шелковистое! И для девственницы, коей ты была еще два часа назад, ты слишком хорошо знаешь, как раздразнить мужчину. Ты…
Я медленно и даже, пожалуй, томно передвинулась и, услышав прерывистое, хриплое дыхание Блейза, в который раз поразилась ощущению своей власти над ним. Дразня его, я застыла на одно бесконечно малое мгновение и опустила бедра, позволив ему войти в меня глубоко-глубоко. Уже по собственной инициативе я наклонилась, чтобы провести сосками по его груди, и почувствовала, что внутри меня стало очень тесно. Мои раздвинутые бедра дразнили его взгляд. Блейз внезапно притянул меня к себе, и наши тела тут же обрели единый ритм, вздымаясь и опускаясь, как морской прибой. Мы превратились в две океанские волны, которые, слившись воедино, все поднимаются и поднимаются к немыслимым высотам и замирают, прежде чем со всей силой яростно обрушиться на берег в потоках белой пены.
Потом, когда все кончилось, я рухнула на тело Блейза, слабая и измученная, чувствуя, как сильно бьется его сердце.
Я еще не думала о том, что будет после. Меня это не заботило – пока не заботило! Я все еще не могла прийти в себя. Почему бы мне и дальше не лежать вот так – положив голову на плечо обнимающего меня любовника?
