– Что бы ты ни делала, Ада, ты бесподобна, – тихим голосом очень больного человека произнес Шрив. Он приподнял компресс и слабо улыбнулся.
– Ах ты! – Ада шлепнула его по плечу кончиками пальцев. – Вы один другого стоите. Не пытайся очаровать меня своими взглядами и сладкими речами. Думаешь, я не понимаю. Это все игра. Я видела спектакли с твоим участием сотни раз.
Миранда приподнялась на локте, но Ада поспешила к ней и не позволила ей встать.
– Не двигайся. У тебя ужасный синяк на щеке. А внутри... мы даже не представляем, что там. Что-нибудь может быть повреждено. Просто скажи мне, что тебе нужно, детка.
– Я хочу встать и отпустить тебя на завтрак. Я могу присмотреть за Шривом. Все равно он ничего не делает, только лежит.
– И слышать не хочу об этом. – Костюмерша легонько толкнула ее опять на подушки.
– В самом деле, Ада, – запротестовала Миранда. – Я хочу, чтобы ты пошла. Мне тоже надо поесть. Я ничего не ела со вчерашнего дня.
– Конечно. Как я могла забыть. Лежите и отдыхайте. Я вернусь через несколько минут.
– И для меня тоже. – Шрив сложил руки на своем заметно похудевшем животе.
– Просто вели прислать сюда поднос, – сказала Миранда, откидываясь на подушки. – Сама позавтракай и попроси Джорджа проверить все ли в порядке в театре.
Ада с сомнением посмотрела на обоих. Кажется, ни один из них не был в состоянии даже дойти до ванной. Но вечером они выйдут на сцену. Они ни разу не пропустили спектакль. Она похлопала Миранду по руке.
– Я недолго.
Несколько минут в комнате царила тишина. Наконец Миранда вздохнула и зашевелилась. Теплое одеяло сняло боль от удара в живот, но остался синяк величиной с кулак. Другой, меньшего размера, выступил у нее на щеке. Увидев его в зеркале, она почувствовала тошноту.
Сколько всего произошло за эти двадцать четыре часа!
Слеза скатилась ей на щеку. За ней еще одна и еще. Стыдясь своей слабости, она быстро вытерла их рукой. Но от этого они побежали еще быстрее. Она не могла с ними справиться. Они душили ее, не давая дышать.
– Ты плачешь?
– Нет.
– Я чувствую, что плачешь. – Его теплая рука легла ей на бедро, поглаживая напряженные мышцы.
– Мне стыдно. Мне так стыдно. – Каждое ее слово прерывалось рыданием.
– Я знаю.
– Я не должна плакать. Я никогда не плачу.
– Да, никогда не плачешь.
Миранда перевернулась на бок, пряча лицо в подушку.
– Я никогда не думала, что такое может случиться. Если бы я только могла предположить, что пострадаешь ты, я оставила бы Бенджамина Уэстфолла в покое.
