– Тебе не обязательно об этом знать, парень. Тот аккуратно опустил ящик на землю и выпрямился.
– Меня зовут Потит.
Де ла Барка холодно взглянул на него.
– Смит.
– Х-м-м, много ваших братьев крутится здесь. Ночи не проходит, чтобы какой-нибудь Смит не попросил у меня того, что я могу ему предложить. Однако охотников среди них немного. – Он пнул ящик носком башмака.
Де да Барка огляделся вокруг, но среди разношерстной публики более подходящей кандидатуры не увидел. Ему пришлось уступить.
– Еще доллар получишь, когда доберемся до гостиницы.
Хотя длинный ящик был по виду тяжелее его, худой парень снова поднял его на плечо.
– Я думаю, нам надо нанять экипаж.
– Не испытывай судьбу, Потит.
– Если хотите идти пешком, пожалуйста. – Парень пожал плечами.
– Далеко ли до той гостиницы?
– Очень далеко. – Парень с нахальной усмешкой оглядел черную шляпу де ла Барки, его темный костюм с промокшим от пота воротником. Мимо прошло двое плантаторов-южан; их светлые костюмы и широкополые шляпы резко контрастировали с одеждой северянина.
В этот момент москит сел на лицо де ла Барки прямо под левым глазом. Заметив это, Потит усмехнулся. Но его усмешка исчезла, когда незнакомец даже не подумал прогонять насекомое. Он медленно достал из кармана платок, не мешая москиту напиться крови.
Затем, не торопясь, де ла Барка свернул платок, снял шляпу и вытер пот на лбу и на висках. И только после этого провел платком по лицу, раздавив москита, от чего у него на щеке остался кровавый след. Вытерев лицо, он спокойно сунул платок в карман.
– Мы пойдем пешком, – сказал он. – Иди вперед. Я хочу посмотреть город.
Потит широко улыбнулся.
– Вы сделали большую глупость, – с усмешкой произнес он. – Вы позволили москиту пить вашу кровь, так что можете заболеть желтой лихорадкой.
– Это мои проблемы. Пойдем. Мы зря тратим время.
– Что случилось с тобой вчера вечером? С тобой произошло что-то ужасное, а ты ничего мне не говоришь.
Миранда, одетая в голубой шелковый халат, обошла вокруг кровати. На талии халат удерживался только тонким пояском. Теперь пояс совсем развязался, и полы халата распахнулись, обнажив ее голые ноги, видневшиеся из-под подола короткой ночной сорочки. Каблуки ее шелковых домашних туфель громко стучали по полу, когда, нервно шагая по комнате, она ступала мимо ковра.
Шрив лежал на спине; сетка от москитов, свисая со стены, опускалась за изголовье кровати. На нем не было ничего, кроме тонких нижних панталон. Черные волосы у него на груди были влажными от пота, а все тело блестело.
