– За помощь?
– Да, – ответила она. – С мисс Браун. – Когда она произносила имя этой девицы, ему даже послышалось, как скрипнули ее зубы.
Он фыркнул:
– Видимо, она не является вашей задушевной подружкой, хотя и старалась заставить всех поверить в это.
– Избави Бог! – сказала, содрогнувшись, мисс Лэнгли. – Она… я не хотела бы говорить ничего плохого о выпускницах школы мисс Эмери, но она… она…
– Мерзкая девица, – подсказал он.
– Мистер Тэтчер!
– Разве не так? – спросил он, опираясь на ограждение, отделявшее их от качелей.
– Вы не должны так высказываться о молодой леди.
– Это еще почему?
Она уперла в бока руки.
– Слугам не положено неодобрительно отзываться о хозяевах.
Он нахмурил лоб и потер подбородок.
– Вот как?
– Именно так, – сказала она, покачав головой.
– А почему?
Она задумалась, но ненадолго.
– Так принято.
– Но так делают.
– Так не следует делать, – возразила она, – это неприлично.
«Неприлично». Он познакомился с мисс Лэнгли менее суток назад, а это слово уже успело порядком надоесть ему.
– Скажите откровенно, разве вы сами не считаете ее такой, как я сказал?
– То, что подумала я, было менее доброжелательным, – призналась она.
Они дружно рассмеялись, и он подумал, что она, наверное, не чувствовала бы себя с ним так легко и свободно, если бы знала, кто он такой. Он был уверен в этом, потому что не мог припомнить, чтобы кто-нибудь когда-либо шутил с его дедушкой. Или, если уж на то пошло, чтобы его дедушка когда-нибудь от души смеялся.
– Очень надеюсь, что мисс Браун перестанет досаждать мне, когда я выйду замуж, – сказала она, натягивая красные варежки, которые были того же ярко-красного цвета, как и носки, надетые на ней вчера. Красные шерстяные носки на дебютантке! Видно, слишком давно он не был в Лондоне, хотя догадывался, что красные носки едва ли были последним криком моды, особенно по сравнению с дорогостоящим «снаряжением», в котором щеголяла мисс Браун. – И все остальное, наверное, тоже не будет тревожить.
– Как так?
Она приподняла бровь.
– Потому что я буду герцогиней Холлиндрейк.
Самонадеянная малышка. Тем более что Гиббенз заверил его, что официальной помолвки не было.
– Вот как?
– Да. Я вам вчера об этом говорила.
– Я был полностью поглощен спасением своих сапог, – напомнил он ей.
Она вздрогнула.
– Уж этот Брут! Ужасное животное, но Талли души в нем не чает, так что, боюсь, нам придется его терпеть. Надеюсь, ваши сапоги не пострадали?
Он выставил ногу в сапоге, чтобы она могла взглянуть собственными глазами.
