– Талли Лэнгли, сию же минуту возьми свои слова назад! – сказала Фелисити, приподнявшись со своего места, но экипаж в это мгновение перевалил через ухаб, и она весьма неизящно шлепнулась на сиденье.
– Тебе нравится Тэтчер? – прошептала ошеломленная Пиппин.
– Нет! – заорала Фелисити с большей горячностью, чем было необходимо. Еще хуже было то, что щеки у нее густо покраснели, что добавило масла в огонь воображения Талли. – Я только вчера впервые увидела этого человека, и говорить, что я в него влюблена, просто смехотворно. – Она повернулась к сестре: – Ты за последнее время читаешь слишком много французских романов, от которых у тебя в голове романтическое месиво.
Эти оправдания явно не достигли цели.
– Я видела своими глазами, как ты поглядела на этого мужчину взглядом нянюшки Джамиллы, и этот взгляд сработал, – стояла на своем Талли.
– Которую из них звали Джамиллой? – спросила тетя Минти. – Русскую шлюху или эту юбчонку из Италии?
Фелисити покачала головой:
– Ни ту ни другую. Нянюшка Джамилла была с нами, когда отец получил назначение в посольство в Париже. И право же, тетя Араминта, ни одна из наших нянюшек не была «юбчонкой», как ты изволила выразиться. Всякий раз, получая новое назначение, отец старался выбрать милых и благовоспитанных женщин, чтобы вести наше хозяйство и воспитывать нас, пока он отсутствует, исполняя свои обязанности в качестве представителя его величества.
Тетушка Минти пожала плечами:
– По-моему, все это чушь.
Фелисити знала, что так оно и есть. По крайней мере теперь она это поняла. Ее отец действительно был дипломатом, но при этом одним из самых результативных английских шпионов. Об этом они с Талли узнали только в последние годы.
А их нянюшки? Сейчас, оглядываясь назад, Фелисити, насколько ей позволял опыт двадцатиоднолетней девушки, понимала, что обязанности нянюшек не кончались, когда ее и Талли укладывали спать. Но она не собиралась признаваться в этом, чтобы не усугублять отрицательные стороны их воспитания, которое и без того считалось нетрадиционным.
Да ведь если распространится слух о том, что их воспитанием занимались подружки отца, для сплетников из высшего света это будут именины сердца!
Поэтому Фелисити и заняла оборонительную позицию:
– Да нет же, тетя Минти, ты ошибаешься! Вспомни, например, нашу нянюшку Ташу. Она приходилась дальней родственницей самому царю!
– Самому – кому? – переспросила тетя Минти.
– Царю, – сказала Пиппин. – Это вроде короля или императора.
