Он не знал, воспринимать ли это как оскорбление или вздохнуть с облегчением. Нельзя сказать, что в самой мисс Фелисити Лэнгли все должным образом укладывалось в общепринятые нормы. И, к его великому удивлению, именно эта ее черта привлекала его больше всего.
Больше, чем ему хотелось бы в этом признаться.
Тем временем мисс Лэнгли повернулась, чтобы встретиться с неприятелем лицом к лицу, с таким видом, который произвел бы впечатление на самого Веллингтона. И чем ближе подъезжал к ним экипаж, тем прямее становилась линия ее развернутых плеч.
– Кто это такая? – спросил он, игнорируя тот факт, что ему положено быть безымянным и, что особенно важно, бессловесным лакеем.
– Это мисс Сара Браун, – ответила Фелисити, изображая на губах вежливую улыбку. – Мы с ней вместе учились в школе. Ужасно противная девчонка. Американка. – Она подчеркнула последнее слово, как будто этим объяснялось все.
– Та еще пташка, не так ли? – сказала тетя Минти, прищурив глаза, чтобы лучше разглядеть экипаж и тех, кто в нем сидит. – Сразу видно, что у нее больше денег, чем ума.
– К сожалению, это так, – пробормотала Талли.
Ему вдруг вспомнились слова его тетушки: «подходящая невеста». Очевидно, она имела в виду кого-нибудь вроде этой мисс Браун.
Он бросил взгляд на девушку в экипаже и содрогнулся. Она была воплощением всего, что приводило его в ужас в лондонском высшем обществе. Темноволосая, с нежной кожей, она была бы даже миловидной, если бы не было в ней чего-то хищного, что заставляло его ощетиниться.
– Ах, мама, я тебе говорила! – Мисс Браун повернула голову к своей матери, сидевшей рядом. – Это сестры Лэнгли и леди Филиппа! Мои самые близкие подруги из школы мисс Эмери. – Приподнявшись на сиденье, она помахала им каким-то странным жестом, плавно поводя рукой из стороны в сторону.
Тэтчеру никогда еще не приходилось видеть ничего более претенциозного и вычурного.
– Что это с ней такое?
В ответ раздалось хихиканье мисс Талли и леди Филиппы.
– Смотрите, она все еще машет! – прошептала леди Филиппа.
Мисс Лэнгли справилась со своими эмоциями лучше, чем се сестра и кузина, и стояла, стиснув губы, хотя дрожала всем телом, пытаясь сдержать смех.
– Она выглядит полной кретинкой, – сказала мисс Талли с очень довольным видом.
– Ты одна в этом виновата, – прошептала ее сестра. – Помнишь Марию Антуанетту, Талли? О чем ты только думала, рассказывая ей такое?
– Мария Антуанетта? – удивился Тэтчер, переводя взгляд с величественной мисс Браун на мисс Лэнгли.
