– И герцог Паркертон тоже, – продолжил Тэтчер, назвав имя брата Джека.
– Да, – подтвердил Эллиот, ерзая на стуле.
– Все они мои близкие друзья. Мне очень не хотелось бы, чтобы они отказались от юридических услуг вашей конторы….
– Но это сущий произвол, ваша светлость!
Тэтчер пожал плечами:
– К этому можно добавить несколько замечаний, высказанных в «Уайтсе» таким образом, чтобы их услышали все присутствующие…
– Неслыханное дело! Да ведь вы меня уничтожите!
– Печально, но это так. Вы останетесь абсолютно без клиентуры. И тогда вам наверняка будет не по карману подобное виски, – заметил Тэтчер, осушив свой стакан. Он улыбнулся. – Разблокируйте деньги, Эллиот, и вам не о чем будет тревожиться. – Он поднялся и щелчком сбил воображаемую пушинку со своего рукава.
Эллиот тоже поднялся.
– Ничего хорошего из этого не выйдет. Она истратит деньги до конца недели.
– Но до конца недели она станет герцогиней Холлиндрейк, и это не будет иметь никакого значения.
Эллиот снова нахмурил брови, потому что такая возможность, видимо, внушала ему большее беспокойство, чем потеря всей его клиентуры.
– Она станет абсолютно невыносимой, – предупредил он.
– Я очень на это надеюсь, – сказал ему Тэтчер. – Здесь у меня заготовлен предварительный список того, что требуется. Я осмелился взять на себя заботу о том, чтобы обеспечить прислугу и благоустройство дома. Ну а остальное, вроде кредита у портнихи и прочих необходимых вещей, я оставляю в ваших умелых руках.
– Попомните мои слова: вы совершаете большую глупость, – сказал Эллиот, лицо которого побагровело от негодования, когда он увидел, что список потребностей занимает не одну, а целых четыре страницы. – Если бы она была моей дочерью…
– Так у вас есть дочь? Скажите, мисс Эллиот принята в обществе?
Такой сугубо личный вопрос, казалось, возмутил поверенного. Он входил в мельчайшие подробности дел других людей, но не привык к тому, чтобы его собственные дела подвергались столь же пристальному вниманию.
– Да, конечно, но исключительно в наших ограниченных кругах, – сказал он. – Однако у нее нет таких смехотворных ожиданий, какие, судя по всему, питает мисс Лэнгли…
– У мисс Эллиот есть сестры, которые тоже не приняты в обществе?
У поверенного задвигались желваки на скулах.
– Четыре, ваша светлость.
– У вас пять дочерей на выданье? – присвистнул Тэтчер. – Неудивительно, что вы столько работаете. Но скажите мне, почему ни одна из них не вышла замуж?
Вопрос был такой бесцеремонный, такой личный, что Эллиот чуть не утратил дар речи.
