Родителям она пока ничего говорить не будет. Благо, они в другом городе и не сразу разберутся в том, что Лева перестал подходить к телефону. Свекор и свекровь никогда не испытывали к ней теплых чувств, поэтому их реакция Юлию Сергеевну не интересовала и была предсказуемой. Они вообще вряд ли соблаговолят общаться с ней, бывшей нежеланной невесткой. Наверное, вздохнут облегченно. Только понравится ли им та, которую Лев очень скоро представит? Он не станет тянуть с этим, он старомоден и обязательно устроит смотрины перед походом в загс. Однажды его выбор не одобрили, но он был молод, горяч, бескомпромиссен и пожелал отказаться от общения с родными во имя любви. Это должна была быть любовь длиною в жизнь, а по сути — бесконечная, продолжающаяся в детях, внуках. Юлия Сергеевна вспомнила, что отношения с родителями Льва более-менее наладились после рождения Наташи. А сейчас расстояние между ними снова увеличивалось. Пока лишь со слов Щеголева, но со временем скупая, с четкими безликими формулировками официальная бумага будет служить этому подтверждением. Юлия Сергеевна нервно повела плечами — еще будет суд и масса неприятных вещей, которые способны отравить самые теплые воспоминания. Но она дала себе слово, что не позволит памяти стереть их, потому что их было немало. Они помогут ей выстоять, не потерять себя. Потому что она не могла перестать любить человека, с которым прожила двадцать лет, вырастила дочь, готовилась воспитывать внуков. Это навсегда связало их незримой нитью, разрушить которую по силам только самому безжалостному разрушителю — смерти. Но Юлия Сергеевна была уверена, что до этого еще очень далеко.
— Я хочу верить, что ты не держишь на меня зла, — голос звучал виновато, в глазах не было блеска счастливого человека, получившего желаемое. Осталась позади процедура развода, слова судьи, и теперь это были последние слова Льва, обращенные к ней. Казалось, он смертельно устал, жалеет о своем решении, и только мужская гордость не позволяет ему признаться в том, что он думает на самом деле. А может, Юлии хотелось видеть именно это?
— Если тебе так легче, то не держу.
— Как Наташа? Как малыш? — поспешно спросил он, боясь, что она повернется и исчезнет.
— Все замечательно. Они уже дома.
— Я навестил их в роддоме. Наташа запрещала мне делать это, но я не мог не приехать.
— Ты правильно сделал. Ведь это твоя дочь и внук.
— На кого он похож? — глядя в сторону, поинтересовался Щеголев.
