Крепко, по-мужски сцепив руки, они поклялись пробраться на фронт и мстить за Витькиного отца. Чего бы это ни стоило...
А вечером, собираясь опять на работу в ночную смену, Мария Алексеевна сказала Федьке:
— В школу завтра сходи, узнай, как быть с осенним экзаменом. У тебя ведь по геометрии «хвост»?
— По геометрии, — вздохнул Федька. — Но ведь школа ещё в июле на Урал уехала. Куда ж я пойду?
— Мало ли, может, из учителей кто и остался. Попроси, чтобы приняли. Шестой-то класс надо закончить, как думаешь?
«Легко сказать — закончить...» Промелькнули перед глазами какие-то треугольники, трапеции, параллелограммы, начерченные мелом на классной доске. «Бог знает какая путаница!..» Федьку передернуло похлеще, чем от кислого. Он нерешительно произнёс:
— Война ведь, никому и не нужны эти экзамены. Стыдно даже.
— А весной не стыдно было заваливать? — с мягким укором возразила Мария. Алексеевна. — Учёба — на всю жизнь дорога. Сходи, сходи, сынок. И отец, как узнает, порадуется...
Федька знал: в школе давно никого нет — все ещё в июле эвакуировались. А потом в ней призывной пункт был — мобилизованные прямо отсюда отправлялись на фронт... С тех пор, примечал он, школа постоянно была заперта. Федьке не хотелось огорчать мать. Но не ехать же на Урал сдавать геометрию! А в школу заглянуть можно. Чтобы всё было по совести. Почему бы и не заглянуть? Всё равно дверь на замке...
На другой день, рано утром, в дверь сарая простучали условным сигналом: семёрка ( — — . . .). Появился Витька.
— Ты готов? — бросил он с порога. — Идём!
— Куда? — не понял Федька.
— В военкомат! — горячо сказал Витька. — Ждать больше нельзя!
— А экзамен? — Федька слегка даже растерялся. — У меня ведь по геометрии экзамен на осень. Мама велела сдать...
— Экзамен? — Витька презрительно прищурил глаза. Никогда не было у него такого решительного взгляда. — А как же на фронт пойдёшь? У мамы отпрашиваться будешь? А наша клятва?! — ещё жёстче напирал Витька.
Федьку вдруг осенило:
— Экзамен — ерунда. Надо только в школу сходить. Там всё равно никого нет. А маме сказать: так и так, чтобы всё честно. Понял? Аида вместе, а потом хоть сразу на фронт!
— Здорово! — обрадовался Витька. — Пошли!
Они тайком вышли со двора и пустились рысцой вдоль заводского забора. На повороте догнали возчика Семена Ивановича Фокина. Он вёз на своём ломовике широкие листы фанеры. Женщины, когда собирались во дворе посудачить, всегда его бранили, звали за глаза выпивохой. Ребята же, напротив, любили его: он часто катал их на телеге, иногда угощал леденцами. Откуда брались у него леденцы в карманах заплатанных старых штанов, никто не знал. А как весело было ехать с ним и слушать звонкий цокот лошадиных копыт по булыжной мостовой! Свою грузную ломовую лошадь он почему-то называл Лентяем, хотя никто ни разу не видел, чтобы она ленилась и её приходилось понукать.
