Армия, как могла, противостояла этим безобразиям. Разведгруппы мушкетеров выслеживали объединившиеся «летучие отряды». Мушкетерские эскадроны перехватывали их на марше и задавали трепку, пользуясь любым поводом, а чаще без всякого повода. Ну, а если удавалось застать «летучие отряды» во время стычки друг с другом, тут уж для мушкетеров был настоящий праздник. Они отводили душу, лупцуя и католиков, и православных, и протестантов, и мусульман, а затем вешали попавших в плен также без различия вероисповедания, на одном суку. Господь бог, как сказал Маринелло, разберется с ними сам.
Но вернемся к гвардейской дивизии, — говорит Магистр. — Обратите особое внимание на лейтенанта Серебряного полка графа Джорджа Саусверка. Это английский иммигрант. В лейтенанты произведен после войны с Меченосцами, когда он, рядовой мушкетер, принял командование над остатками батальона, прикрывавшего отход дивизии, и целых пять дней сдерживал натиск рыцарей, дав время дивизии соединиться с армией и занять удобную для боя позицию. Свои дипломатические и организаторские способности он во всей красе проявил во время подавления мятежа датских баронов, пять лет назад. Он сумел так повернуть дело и договориться с баронами, что они сложили оружие на почетных для них и выгодных для Империи условиях. С тех пор граф Саусверк — доверенное лицо не только императора, но и кардинала. Он, как и граф де Легар, используется ими для самых секретных поручений. Для нас весьма важно и то, что Саусверк пользуется особым доверием императрицы Ольги.
— Раз уж речь зашла об императрице, — замечает Магистр, — то надо обратить внимание еще на одно лицо: фрейлину императрицы Нину Матяш. Пользуется безграничным доверием Ольги и имеет на нее большое влияние. Весьма предприимчивая и энергичная девица. Она может быть нам весьма полезной.
На внешнеполитическом горизонте Лотарингии тоже далеко не все было благополучно. Пресвитерианская Англия предъявила ультиматум, в котором требовала от Лотарингии прекратить рыбный промысел в Северной Атлантике, и особенно в Северном море, а также присоединиться к торговой блокаде Суздальского Княжества.
Разумеется, Лотарингия ответила отказом. В Лондоне нахмурились, а радикально-католическая Испания неожиданно забыла о непримиримых противоречиях с Англией и поддержала давнее ее требование о предоставлении независимости Бельгийской и Голландской провинциям. Свое требование Испания мотивировала заботой о процветании своих бывших подданных. Это уже не лезло ни в какие ворота. Обе провинции почти сто лет воевали с Испанией за свою независимость, и «доброе католическое воинство» испанцев настолько ретиво искореняло в них ересь, что если бы не вмешательство Лотарингии, к помощи которой обратились король Голландии и герцог Бельгийский, то вскоре эти страны пришлось бы вновь заселять. Кардинал Бернажу был настолько ошарашен нелепостью этих требований, что решил не давать на них никакого ответа. Испания выжидающе молчала, поджав губы.
