Уже потом, гораздо позже, я понял, что с хозяйкой мне повезло невероятно. Ее зовут Вибеке, ей около 65 лет, и в жизни она руководствуется одним принципом — живи сам и не мешай жить другим. Ни разу за целый год я от нее не слышал никаких претензий по поводу моего образа жизни, привычки приходить домой и жарить сосиски в 2 часа ночи, количества переводимых мной воды и отопления и так далее; наоборот, каждый раз, возвращаясь из своих поездок, я обнаруживал в комнате какие-то цветочки и прочую муть, призванную украсить мое аскетическое существование. А когда ко мне приезжали гости, Вибеке отдавала нам вторую комнату и наотрез отказывалась брать за нее деньги. Если остальные датчане в быту хоть немного похожи на нее — тогда это просто замечательный народ! Однако они, конечно, все очень разные. Я вот знаю в том же Орхусе человека, чьи квартирные хозяева не ленятся несколько раз в день выходить из дому, чтобы с улицы посмотреть, не открыты ли у их квартиранта окна и не упускает ли он на улицу ценное тепло.
Моя хозяйка живет одна — ее многочисленные дети и внуки давно разъехались, и жильцов, судя по всему, она берет, чтобы не скучно было. Она сразу же предложила мне пользоваться всем, что есть в доме, включая велосипед, посуду, еду и электрическое пианино, и даже в первый день отвезла меня на работу на своей машине, хотя автобусная остановка здесь в трех минутах ходьбы от дома.
Собачка, чтоб ее, разделяет хозяйкины взгляды на общественное пользование домашней утварью, и сама пользуется по своему разумению всем, что находит в моей комнате. Дверь в комнату приходится закрывать, иначе немедленно исчезают ботинки и прочие ценности.
Домашним хозяйством никто в доме себя не утруждает. Вся грязная посуда сваливается в посудомоечную машину, которая запускается раз в неделю, потому что посуды в доме много. Все прочие хозяйственные акции предпринимаются, судя по всему, на рождество. И очень хорошо, душа отдыхает от избыточной чистоты датских улиц и университетских коридоров.
19 августа. В первый же день мне выдали ключ, открывающий все комнаты в институте, включая входную дверь, и теперь я могу приходить сюда хоть ночью, хоть в выходные. А что ещё здесь делать?
Лихорадочно вспоминаю свой английский. В пятницу ходил пить с новыми коллегами пиво после работы — как и для всех датчан, английский для них — второй родной язык. Старательно размывал языковой барьер темным пивом, однако никаких результатов, кроме тяжелого пивного похмелья, не достиг.
