– В десять лет. А ты?
– В тринадцать, – Байрон нащупал мою руку и сжал ее. – Девочки взрослеют раньше мальчиков, это точно. И как ты справлялась с этим открытием?
– По-всякому... Потом я выработала один принцип. И до сих пор он меня не подводил. Я – на равных.
– Это такой принцип?
– Да. Простой, но очень помогает. По крайней мере, успокаивает. Как только человек сделает мне плохо, я становлюсь с ним наравне. Не важно – взрослый или ребенок. Я должна понять, почему он это делает, стать ему равной.
Байрон встал и посмотрел на меня.
– И почему, по-твоему, мой отец трахается с твоей матерью?
Я вздыхаю:
– Генетика. Он полигамен. Помнишь свое гордое заявление?
– Ладно, – Байрон усмехнулся. – А что с твоей матерью?
– Она мстит.
– Моему отцу?
– Всем мужчинам и себе заодно. Мстит за того, который ее бросил. Умер, бросил – это для Примавэры одно и то же. – Я сажусь и потираю поясницу. – Надеюсь, они пользуются презервативами.
Байрон встал и протянул мне руку:
– Пойдем спросим?
Примавэра выглядела такой затравленной, с нездоровым румянцем на щеках, что нам стало ее жалко и мы не спросили. Переглянулись сочувственно и пожелали ей на прощание отлежаться и не нервничать по пустякам. Странно, но мама совсем не пыталась поучать, ругаться или чаем напоить. Только выдавала междометия и неопределенно размахивала руками.
Во дворе я по привычке взглянула вверх на свои окна и обалдела. Байрон, увидев выражение моего лица, тоже посмотрел вверх. Он заметил только, как закрылась балконная дверь, и потом мужской силуэт в комнате за занавеской.
Мы схватили друг друга за руки.
– Все хорошо, – прошептала я. – Главное, он не стал спускаться с балкона и не рухнул вниз.
– Да, – Байрон сильно сжал мои руки.
– Никаких мужских вещей в комнате, значит – он забрал их на балкон и там одевался.
– Да... – кивнул Байрон. – И пальто тоже... Текила, у меня такое чувство, что мы...
– Садисты?
– Да.
Я начала трястись, Байрон обхватил меня. Прижавшись, мы стали тихо, с подвываниями, хохотать, содрогая друг друга.
Ускоренными кадрами немого кино я промотала в уме наш звонок в дверь, водевильное бегство Бирса на балкон – голым, и как мама закидывает ему туда одежду, пальто и ботинки.
– Провели полный психоанализ!.. – поддал Байрон жару.
– Рассмотрели все варианты! – стонала я. – А ведь Примавэра не заметила фингал у меня под глазом! Я сразу должна была насторожиться!
Отдышавшись, Байрон нахлобучил мне на голову шлем:
– Надо уезжать, хватит трепать им нервы. Наверняка подглядывают сквозь шторы.
