– У тебя есть мужчина, я подумала...
– И не один, ну и что? Я не выдержала стереотип поведения, да?
– Какой еще стереотип?
– Я должна была устроить тут истерику, просить тебя вернуться домой, плакать, да? А я твои документы привезла и говорю – живи, Лилька, как хочешь и где хочешь, только будь счастлива. И с ребенком я помогу, если попросишь. И работу брошу – нянькой стану, если захочешь потом учиться, – она оттолкнула мою голову.
– Мам, а где твои документы?
– В сумочке, – удивилась Примавэра. – Паспорт, пропуск, карточка медицинская.
– Где твое свидетельство о рождении? Твои школьные награды, аттестат за девять лет обучения, выпускной альбом, свадебные фотографии, свидетельство о смерти отца...
Мамавера присела к широкому подоконнику и занялась пудреницей:
– Я уже говорила – у нас не было свадьбы, мы просто расписались. Фотографироваться с ним твой отец категорически запрещал, свидетельство о рождении... дай подумать... Наверное, где-то дома валяется, давно его не видела. А свидетельством о смерти папы я предложила подтереться полковнику Харитонову, который мне его всучил на похоронах отца вместе с наградой. Я подробно объяснила, что как раз после засовывания в задницу этой награды он и должен подтереться свидетельством о смерти. – Мамавера отставила пудреницу и посмотрела на свое отражение в темном окне: – Неприятная была истерика, сознаюсь, но мне тогда полегчало. А кто-то, между прочим, чай обещал.
Мы устроились в кухне за выступающей стойкой. Мама грела руки о чашку с крышечкой. На чашке две японские девушки в синих тонах прикрывались зонтиками от розовых лепестков, падающих с цветущих веток. Мама закрыла руками туловища девушек, видны были только их крошечные ножки, парящие в воздухе.
Заглянул Бирс. Спросил, остается Вера Андреевна или поедет с ними в город. Мамавера с облегчением – как мне показалось – приняла его предложение уехать.
В гостиной Лизавета выговаривала Байрону, что он не теми продуктами загружает холодильник.
Мамавера кивнула:
– Тебе действительно нужно есть парное мясо и домашний творог. Привыкай к правильному питанию, с ребенком консервы и замороженная еда исключаются.
Я наклонилась к ней и тихо поинтересовалась, знает ли она стихотворение Набокова.
– Его Бирс наизусть выдал, когда узнал мое имя. Называется «Лилит». Дочка мельника нагая, а?
Мама прыснула и покосилась в сторону гостиной.
– Есть контакт, да? Будь начеку. Что-то в нем волчье иногда проступает. Звериная гордость и недоверие, что ли?.. – она потерла пальцы, подбирая определение.
