– Вы... видите только эту девочку или еще... других?
Женщина осмотрелась.
– Здесь только ребенок. А дома у меня ходит муж. Он даже ест. И потом выводит из себя отходы жизнедеятельности.
– Выводит?..
– Ходит в туалет, пользуется унитазом. Это очень странно. Какой срок? – вдруг сменила тему женщина, я не сразу ее поняла.
Она кивнула на мой живот.
– Пятнадцать недель, или около того, – я пожала плечами. – У меня нерегулярные месячные... были.
Женщина порылась в сумочке, достала блокнот и кивнула:
– Сто восемнадцать дней. Это семнадцать недель без одного дня. Лучше знать точное количество дней. Врачи иногда ошибаются со сроками, а ты должна знать все точно до одного дня.
– Это вы... обо мне? – я не сразу сообразила, о чем она говорит. – Сто восемнадцать дней? Откуда...
– Я все посчитала. Сентябрь-октябрь-декабрь, плюс семнадцать дней в августе, сегодня у нас какое?..
– Подождите, как вы могли меня... просчитать?
– Я точно знаю, когда вы с Байроном это сделали.
– А вы кто?.. – в полном обалдении шепотом спросила я.
– Ах да, извини. Я иногда веду себя странно. Пока шла сюда, все твердила, что первым делом должна подойти к тебе и познакомиться. А тут этот ребенок, и ты пошла к нему... Лизавета, – женщина протянула мне руку. – Я мама Байрона. Я специально пришла, чтобы познакомиться с тобой. Зови меня Лизаветой и на «ты».
Я в тоске посмотрела на дверь кабинета. Почему меня не вызывают? Куда бы сбежать и спрятаться?! И девочка пропала, а я не заметила – когда, хотя решила не сводить с нее глаз. Отвлеклась. Смотрю на женщину в упор и чувствую, как на глаза наплывают линзы слез. Вот чем мне ненавистно мое беременное положение, так это почти не проходящей плаксивостью!
– Ну не надо, не расстраивайся, – Лизавета тронула меня за ладонь.
Я дернулась и убрала руку.
– Как вы... меня узнали?
– Байрон не говорил? Я постоянно слежу за сыном. В его телефоне твои фотографии. Раньше я читала твои письма из электронной почты. Пока он не купил новый компьютер. Его он все время с собой носит.
– А ваш муж – это... Вениамин Бирс? – спросила я осторожно.
– Да. Он давно умер. Как и твой отец, кстати. Я наводила справки.
Подумав, осторожно предлагаю Лизавете свою версию:
– Может быть, ваш муж просто числился мертвым, а сам сидел в тюрьме?
Лизавета смотрит на меня ласково и молчит.
– А потом он вернулся. Я видела Бирса на вашей даче. Мы разговаривали...
– Ты и девочку только что видела, что в этом удивительного? – улыбается Лизавета. – Трудно тебе с Верой?
